Он кладёт руку мне на плечо, но это действие кажется несколько лишним, я слегка отклоняюсь, чтобы уйти от этого касания.

— А разве моё место не здесь, за решёткой? — иронично улыбаюсь. — Собакам положено спать в конуре.

Йоран вопросительно смотрит на меня, а я указываю на свой ошейник.

— А, вы про это. Ну что вы, не стоит так расстраиваться, — он всё же помогает мне подняться и, подойдя к двери, открывает её передо мной. — Это всего лишь магическая связь. Чтобы знать, где вы.

— И убить в случае неповиновения, — договариваю за него я.

Он понимает, что ответить на это нечего и просто молчит. В том же молчании мы доходим по коридорам, с наступлением сумерек освещённым факелами, до деревянной двери, отделанной искусной чугунной ковкой. Не успеваю рассмотреть изображение, как Йоран впускает меня внутрь.

Первое, что поражает меня — это мохнатый мягкий ковёр на полу. По нему так мягко и приятно идти босыми замёрзшими ногами. Ступни утопают в тёплой пушистости, и хочется, как кошка, потоптаться на одном месте.

Лишь потом я замечаю горящие свечи в канделябрах, до неприличия широкую кровать, на которой меня поместится штук десять, шкаф, туалетный столик с трельяжем и неприметную дверь рядом с камином.

— Это мне? — когда спадает первый восторг, уточняю я, как в старом мультике. — А за что?

— Это приказ князя, — разводит руками Йоран, как бы намекая: “Я же говорил”. — Отдыхайте, леди.

Он оставляет меня одну, а я в бессилии опускаюсь на ковёр прямо там, где стояла. Чёртовы эмоциональные качели. Будто не день прожила, а десяток жизней. Пальцы снова касаются ошейника. Заставляю себя встать и иду к зеркалу.

Блин, и на это весь день смотрел князь? Тушь размазана на половину лица и усиливает эффект от синяков под глазами. От вчерашней встречи лица со столом остались пара царапин. То, что стало с моими уложенными локонами, описанию в принципе не поддаётся.

Но всё это перекрывает сверкающий в свете свечей ошейник. Который наверняка кто-то может назвать ожерельем. Но для меня это ничто иное, как рабская метка. Впиваюсь в него пальцами, в бессмысленной попытке стянуть.

Внезапно сквозь дверь до меня доносится разговор двух знакомых голосов — низкий, рокочущий, ледяного и высокий чистый баритон Йорана.

— Только мне решать, что с ней делать, — отрезает князь.

— Ты ее запугал совсем, — пытается переубедить поверенный.

Я на цыпочках приближаюсь к двери и вся превращаюсь в слух. Сердце мешает тем, как громко стучит в висках, дыхание кажется слишком громким. Замираю и не дышу.

— Ты забыл, что согласно пророчеству она сделает? — князь раздражённо рычит.

— Если ты уверен, что это она, мог бы и помягче с ней быть. Знаешь же, что она не избежит…

11. Глава 11. Вторжение

— Забываешься, — обрывает Йорана князь, а у меня так и не получается узнать, чего же мне не избежать. — Хватит уже того, что я не отправил её в подземелье, как остальных.

— Нет, Рагнар. Ты собираешься поступить с ней хуже, — тихо отвечает поверенный.

— А тебе какое до неё дело? — в голосе князя проскальзывает угроза. — Собери все упоминания о пророчестве и пришлой. Я должен понять, что нужно заставить её делать.

— Позволь совет тебе, князь, — сочувственно предлагает Йоран.

— Подумай, не будет ли это тебе стоить жизни, — князь говорит это так, что даже у меня в жилах кровь застывает.

— Магические энергии тонки, они могут зависеть от невинности девы, — всё же продолжает поверенный. — Не испорть всё своими эгоистическими плотскими порывами.

Ледяной так рычит, что кажется, будто за дверью не человек, а сам дракон. Я зажимаю рот от страха и опасения за жизнь поверенного.