— Есть простыни? — оглядываясь, спрашиваю я.

— В шкафу, — хрипотца в голосе уже не похожа на тот рык, что был ранее. Зато сильнее заставляет бегать мурашки по спине.

Простынь разрываю на кучу тряпок. Обрабатываю самогонкой края раны. Князь практически не реагирует, когда жидкость попадает на рану, будто не чувствует боли совсем. На красивом, будто высеченном из камня лице не появляется ни малейшей эмоции.

Понимаю, что поражение не такое уж и глубокое, чтобы князю было настолько плохо. В чём же дело? Как могу, делаю давящую повязку. Чтобы перехватить перевязь из простыни за его спиной, мне приходится практически обнимать его и прижиматься щекой к кубикам пресса. Идеальным таким, без единого грамма жира.

Хочется не перевязку делать, а потрогать их, пересчитать пальцами. Понимаю, что мысли начинают убегать куда-то не туда. Заправляю край “бинта” и, задумавшись, легко провожу рукой по повязке, чувствуя заломы ткани. Поднимаю глаза.

Князь смотрит на меня абсолютно тёмным и совершенно безумным взглядом. В океанской синеве голубыми всполохами блещет желание.

Сердце пропускает удар, и я понимаю, что мне надо бежать, но тело не слушается. Оно будто под властью этого сурового князя.

Мне на затылок ложится ладонь. Я пытаюсь упереться в плечи ледяного, кожа которого сейчас буквально полыхает под моими пальцами. Пытаюсь отодвинуться. Но он сильнее. Мгновение — и его губы впиваются в мои, срывая с них такой внезапный и такой неуместный стон.

9. Глава 9. Все принадлежит ему

Я теряюсь. Но кажется, что я теряю рассудок, потому что хочется раствориться в этом диком, жадном поцелуе. Его язык совершенно беззастенчиво раскрывает мои губы и врывается в рот. Ледяной сжимает горячие пальцы и оттягивает назад мою голову, чтобы спуститься обжигающими касаниями губ к шее. Другая его рука скользит по моему бедру, задирая и так короткое платье ещё выше.

Меня накрывает паника, которая отрезвляет уже поплывший мозг, я упираюсь руками в твёрдую как камень грудь князя. Практически бессмысленно пытаюсь вырваться из его стальных объятий.

— Стой… те, — испуганно всхлипываю, но он продолжает изучать губами и руками моё тело. А оно, как назло, отзывается на его грубые ласки. — Это неправильно. Отпусти… Рагнар!

Неожиданно для себя самой практически выкрикиваю его имя, и он тут же отстраняется. В его глазах появляется осознание того, что только что происходило, а потом на лице появляется презрительная ухмылка.

— Что такое? — иронично спрашивает он. — Разве не этим ты себе зарабатывала на жизнь в своём мире?

Гляжу на князя и поверить не могу, что вот, несколько минут назад он держался буквально из-за своего упрямства и силы воли. Сейчас передо мной снова надменный ледяной, который допрашивал меня в кабинете с решёткой.

— Я? Да что ты… вы… — в шоке от его предположений я выворачиваюсь из его рук и отскакиваю к стене. — Как вы вообще такое могли подумать?!

— Ты одета так, как не одеваются у нас даже в Доме развлечений, — князь снова осматривает меня с ног до груди и обратно, даже не заглядывая в лицо.

— Не знаете ничего о моём мире, а судите, — я стараюсь натянуть платье пониже и скрещиваю руки на груди. — У нас принято разговаривать, глядя в глаза. А глаза у меня, вообще-то, на голове.

Ледяной встаёт и, ловко обойдя табуретку с тазом, почти мгновенно оказывается рядом со мной. Он пригвождает меня взглядом к месту словно я жучок, пронизываемый иголкой.

— Забавная ты, пришлая, — говорит он и замечает плащ, валяющийся на полу.

Видимо, пока я обрабатывала рану, он свалился с меня. В складках плаща сверкает нож для писем, который я брала как оружие. Сейчас даже смешно. Ну против кого я могу пойти с этой зубочисткой!