Дочь Рины родилась в Штатах, имеет американское гражданство, там – дом девочки и она сама…

Рината повернулась боком, посмотрелась в зеркало. Красный приталенный пиджак, белая блузка и черные зауженные брюки – классический вариант для похода к начальству. Подарив усмешку собственному отражению, пригладила волосы, легкими завитками спускающиеся на спину и грудь.

Рина могла бы приказать себе не трусить. Могла бы убедить себя в верности сделанного выбора, но она уже давно перестала предаваться самообману. Она выросла, выстояла, выдержала. Неужели у нее, такой сильной и независимой, не найдется смелости без раздумий шагнуть в кабинет Крылова?

Черт возьми, нет!..

И все-таки страшно… Но не только из-за Крылова. Пугала неизвестность, что неминуемо грозила ей. Завершение карьеры… То, что случилось с Алисой после Олимпиады в Корее, ожидало и ее. Неминуемо. Хотя она и не испытывала того чувства неудовлетворенности, что и подруга: как-никак Рина выиграла четыре золотых олимпийских медали, пусть две и в командных соревнованиях, – но менее важными и престижными награды от этого не стали.

У нее за плечами пять побед на чемпионатах мира и столько же – Европы.

Разве может спортсмен быть разочарованным, имея в списке достижений такую победную серию? Карьера была долгой и удачной. Но возвращение на лед после родов далось тяжело. Ничего подобного она прежде не испытывала. И никто, кроме близких людей, не знал, что Рине пришлось преодолеть, чтобы встать на коньки, да и просто почувствовать твердую гладь льда. Снова.

Ее судьба – возвращаться, преодолевая всевозможные преграды. Ведь лед – ее страсть. Фигурное катание – ее жизнь… Все они, спортсмены, немного повернутые.

Ринка покачала головой и вышла из комнаты.

Но теперь ей пора поставить точку.

Пятнадцать минут спустя автомобиль нес ее в направлении Москвы. Погода была мерзкая. Пошел дождь. К моменту, когда машина пересекла городскую черту, он превратился в ливень. Правда, закончился уже спустя пару минут, но казалось, что успел вылить все, накопившееся за неделю.

На подъезде к набережной, неподалеку от которой и находилась Федерация, Рина занервничала. Да так, что едва не рванула на красный свет. Резко затормозила перед зеброй. Метнувшиеся от внедорожника прямо в огромную лужу пешеходы наградили молодую женщину за рулем гневными взглядами, присовокупляя и громкую брань, но ей было не до них. Она почти доехала.

Почти…

Но вырулив к зданию Федерации, неожиданно даже для себя свернула в переулок и помчалась в обратную сторону.

В конце концов, написать заявление можно и завтра… Или послезавтра.

Рината знала, что барак, в котором они с Артемом когда-то пытались не загнуться от вони и постоянных сквозняков, давно снесли. Дом расселили, ей выделили однокомнатную квартиру в том же самом спальном районе. Вполне приличную, небольшую, но теплую и пригодную для жилья.

Однако квартира так и стояла закрытая, ожидая лучших времен.

Подъезжая к новенькой многоэтажке, находящейся на месте барака, Рината ощутила странную ностальгию. Нет, не по снесенному зданию, конечно.

Она остановила машину на выделенном участке возле ближайшего подъезда и выбралась на свежий, ровный асфальт. Осмотрелась. М-да…

Район и не узнать. Когда-то за домом был пустырь, на котором ребятня гоняла мяч, а теперь неподалеку высился еще один корпус многоэтажки.

Рина оперлась о капот и, вжав шею в поднятый воротник пальто, поежилась. Артем говорил ей, что все застроили – в России друг бывал гораздо чаще нее. Что же, давно пора. И тем не менее она почувствовала грусть. Будто жизнь ее тоже разобрали и отстроили заново. Красиво, но без души.