Кинув в распахнутый чемодан последнее платье, дочь захлопнула крышку.

Только тогда посмотрела на маму.

– Хочу пожить одна. Прости, пожалуйста, я знаю, что вы скучаете, да и я тоже очень сильно, но… – Рина подсела к Алле и приобняла. – Мне нужно, мам. Правда.

– Что ты скрываешь, Рината? – Богославская погладила дочь по спине. – Что происходит у вас с Игорем? Он что-то хочет от тебя. – Прозвучало как утверждение.

– Все в порядке. – Рината поспешила успокоить мать. – Он просто, как и всегда, нервы измотает, прежде чем я чего-то смогу добиться.

Не нужно Алле пока ничего знать. Ни ей, ни отцу, который вот-вот должен приехать к ужину. На часах уже половина седьмого, и Рина выключила телефон, чтобы, не дай бог, Крылов не начал названивать, требуя ее к назначенному времени. Эти мысли каждый раз вызывали в Ринате неприятие. И днем, когда она вернулась в школу прямиком из ЗАГСа, и теперь, когда собирала вещи.

Хотелось сделать Крылову пакость, нечто, что стерло бы с его лица противную ухмылку. Но она не могла. Разве что опоздать к праздничному ужину?.. На пару-тройку часов. Лучше она проведет это время с матерью, отцом и братом, чем с новоиспеченным муженьком.

– Не понимаю я, почему даже спустя столько лет вы никак не найдете общий язык. Ну расстались, и ладно, что уж теперь. – Алла отстранилась, заглянула дочери в глаза.

– Его злит, что мы с Ником… Ты ведь понимаешь. – Рина отвела взгляд. Врать матери всегда сложно, и даже давно придуманная совместными усилиями сказка давалась с трудом. – Мы еще катались в паре, когда у нас с Ником… когда мы встретились. Крылова злит, что я была беременна от него уже на Олимпиаде. И до белого каления доводит, что я полюбила Николаса, улетела к нему в Штаты. И еще бесит, что я счастлива. Да… его бесит одно мое существование.

– Странно, – нахмурила брови Алла.

– Ага, – усмехнулась Рината, поднявшись на ноги. – Может, пойдем вниз? Папа, наверное, скоро должен приехать.

Ужины в родительском доме Рината всегда ценила. В те моменты, когда мама водружала на подставку кастрюльку с чем-то до безумия вкусным, папа разливал по стаканам холодный чай, сок или вино, а Серега в нетерпении стучал по столу ложкой, она испытывала ни с чем не сравнимое чувство единения с семьей. А если Рина навещала родных вместе с Николь, счастье просто переполняло ее до краев.

Николь и Сережа – неразлейвода, всегда друг за дружку горой. Напакостит кто-то один, второй сразу же заступается. Рината надеялась, что, повзрослев, они не перестанут ценить дружбу.

В честь приезда Владимир откупорил бутылку вина, разлил по бокалам и сказал тост:

– Я счастлив, когда мы собираемся за одним столом. Жаль, ты сейчас без Ники. Мы бы с ребятами съездили куда-нибудь.

– В парк развлечений! Или в аквапарк! – заголосил Сережа и принялся вертеть стакан с апельсиновым соком.

– Владимир Николаевич, она и так из тебя веревки вьет, – улыбнулась Рината. – На пару с мелким. – Хитро глянула на брата, и в ответ тот состроил рожицу. – Где она только не была. Пусть позанима- ется.

– Строгая мамочка! – хохотнул Бердников и поймал ласковый взгляд сидящей на противоположном конце стола Рины. Отсалютовал бокалом.

Рината и Алла тоже подняли свои, а Серега схватил стакан с соком.

– Я вас всех люблю.

– И мы тебя, Бердников, – улыбнулась Алла, ласково тронув его плечо.

Пригубив вино, Рина отставила бокал в сторону. Она прекрасно помнила, как в далеком две тысячи четырнадцатом году они тоже сидели вчетвером. Нет, впятером.

Сереге было несколько месяцев, а Николь и того меньше – горошинка. И взгляд матери, который она бросала на отца, еще кипел презрением и гневом. А она, двадцатилетняя девчонка, смотрела на них и рисовала в воображении картинку идеальной семьи.