Дождавшись, пока наагашейд проползёт мимо, она направилась дальше, держа свой путь наверх, на крышу.

Она слишком много о себе возомнила. Она решила, что повелитель испытывает к ней что-то особенное. Вообразила то, чего нет на самом деле и никогда не будет. Имеет ли она право злиться на него? Нет. Его намерения всегда были предельно честны. Он желал её и никогда не скрывал этого. Но он также никогда не скрывал, что не собирается давать ей ничего, кроме своего желания. Просто она что-то придумала и поверила в это. Расслабилась.

Кошка внутри неё не была согласна. Она требовала бороться. Убрать соперницу. Наказать змея. Покусать его. Всего покусать, чтобы все видели, что он чужой, несвободный. Но человеческая сторона была глуха к требованиям кошки.

На крыше оказалось прохладно. Ветер тут же подхватил её юбку, и ткань радостно зашелестела. Девушка присела на край крыши и опустила взгляд. Во дворе и в парке тоже шло празднество. В чашах зажгли огонь, и теперь дорожки походили на огненных змей.

Неожиданно дверца, ведущая на крышу, распахнулась, и появилась всхлипывающая Шарилла. Несколько секунд девушки просто смотрели друг на друга, а затем Шарилла расплакалась.

— Маа-Диаши, я правда поверила на какое-то мгновение, что нравлюсь ему!

Тейсдариласе стало жаль девочку, ставшую очередной жертвой чар наагашейда. Она сама сильная и способна пережить это. Но каково подобное перенести девушке, которую всегда все любили? Она поманила Шариллу к себе. Нагиня подползла к ней и села рядом, продолжая всхлипывать и заливаться слезами.

— Я такая ду-у-ура! Я обо всём забыла, когда он посмотрел на меня. Я… я… я думала, у меня сердце через рот выскочит!

Тейсдариласа грустно усмехнулась. Как знакомо!

— А он был таким ласковым, заботливым!

Да, он умеет это. Он очаровывает.

— Сказал, что рад, что смог увидеть меня.

В груди Тейсдариласы поднялась волна глухого раздражения и обиды. За себя и за девочку. А Шарилла всё продолжала и продолжала плакать, ругая себя и свою наивность.

— Трогал мои волосы и говорил, что они очень красивые.

Ему очень нравились её волосы, очень сильно. Дариласа помнила, как он прикасался к ним. Ей вдруг захотелось сделать ему больно. Мысль возникла спонтанно, и идея осуществилась быстро. Дариласа выхватила кинжал, перехватила косу поудобней и одним движением отсекла её острым лезвием. Голове резко стало необычайно легко, а короткие, неровно обрезанные волосы тут же разметал ветер. Ошарашенная Шарилла перестала плакать и икнула. Тейсдариласа хмыкнула и сбросила косу вниз. Прощально звякнули бубенчики, и одна из треног с горящей чашей внизу пошатнулась.

Нет больше проблемы. Больше нет волос, которые ему так нравились. Её охватило мрачное торжество. Интересно, понравится ли ему?

Шарилла неожиданно решительно шмыгнула носом и потянулась за кинжалом в руке Тейсдариласы. Та поспешила убрать его за спину.

— Дай! — потребовала нагиня.

В итоге они чуть не слетели с крыши, и Дариласа отдала ей кинжал. Смотря, как юная нагиня остервенело кромсает роскошную гриву, Тейсдариласа уже жалела, что подала пример. Закончив, Шарилла сгребла отрезанные локоны в охапку и заревела пуще прежнего.

В небе в это время громыхнуло, от земли ввысь прочертила путь желтовато-красная дорожка, и распустился первый огненный цветок. А за ним вскинул голову и ещё один, и ещё…

Шарилла утёрла слёзы и попыталась улыбнуться.

— Я не буду их выбрасывать. Жалко, — призналась она. — Свяжу из них папе жилетку. И я пойду. Он, наверное, волнуется.

Дариласа кивнула ей, и девушка поднялась и покинула крышу. Дверца за её спиной тихо хлопнула.