Вааш открыл было рот и даже вскинул руку, указывая на принцессу за его спиной, но наагариш его оборвал:

— Тебя я уже слышал и больше слушать не желаю. Вааш, прояви хоть раз ответственность! Почему она влипает во все сомнительные истории, в которые обычно влипаешь ты?

Вааш в кои-то веки смиренно сложил руки на поясе и решил покорно послушать нотации начальника. Принцесса тем временем, если судить по ощущениям, активно исследовала хвост наагариша, лапая во всех местах. Но он не стал на это отвлекаться. Лапает и лапает, лишь бы никуда не слиняла.

Распекал безответственных «червей», «гусениц» и «личинок» наагариш Делилонис долго и со вкусом. Неужели так сложно уследить за одной-единственной девочкой? Закончив шипеть на подчинённых, наагариш обернулся к принцессе и ошарашенно замер.

Он сперва не поверил своим глазам. Даже моргнул пару раз и мотнул головой. На его серебристо-белом хвосте в хаотичном порядке красовались примитивные детские рисунки, выполненные золотой, переливчатой краской: домики, солнышко, облачка, кривое дерево, что-то похожее на крест и странная спиралька, очень напоминающая кучку дерьма. Над этим шедевром сидела принцесса с кистью в руках, рядом с ней расположилось корыто с краской. Увлечённая искусством девушка от души ткнула кистью в его хвост, и среди имеющихся картинок появилась жирная мохнатая точка. Девушка подняла лицо и радостно улыбнулась, ожидая похвалу за свой труд.

Наагариш просто глупо хлопал глазами, пытаясь принять то, что увиденное является действительностью. И хвост у него теперь с богатым золотым узором. Слов у него просто не находилось. Нет, вертелась в голове парочка, но они были совершенно неприличными.

— О-о-о-о, — протянул подползший Вааш. — С живописью как-то у неё не очень. А я пытался тебя предупредить, что она краску добыла.

— Это смывается? — заторможенно спросил Делилонис.

Ответил ему песчаник — владелец краски. Ответил с обидой и гордостью:

— Я делаю хорошую краску!

— А линька ещё нескоро, — вырвалось у кого-то из присутствующих нагов.

— Замечательно, — всё так же заторможенно произнёс наагариш.

— Э-э-э! Не суй туда руки! — грозно окликнул Вааш заигравшуюся принцессу.

Та испуганно посмотрела на него, и её глаза наполнились слезами. Губки задрожали. Вааш моментально посерел, и на его лице возник ужас: плачущие дети вызывали у него панику.

— Тихо-тихо, — успокаивающе произнёс он. — Просто верни дяденьке краску.

— Вот о чём она думала, когда говно мне на хвосте рисовала? — Наагариш ни к кому конкретно не обращался, но Вааш присмотрелся.

— Это не говно, — обрадовал он начальника. — Змейка это, просто она в кольца свилась. Видишь, вон головка и язычок раздвоенный.

Делилонис прищурился и выдал:

— Этот язычок выглядит так, словно от «змейки» запашок идёт.

Вааш коротко хохотнул.

— Очень смешно, — мрачно процедил сквозь зубы наагариш. — Так, я отнесу её спать.

— Ты подожди, хоть краска высохнет. А то налипнет мусор, и будешь ты не просто с золотыми какашками на хвосте щеголять до самой линьки, но и с грязью.

— Ты думаешь, я это оставлять собираюсь?!

— А вдруг не смоется.

Наагариш задумался, а затем мучительно поморщился и помассировал переносицу.

— Так! Её спать, — он ткнул в принцессу, — и глаз с неё не спускать. Если она сбежит и будет шататься по лагерю в таком состоянии, то, клянусь богами, вами наагашейд будет заниматься!

Угроза была серьёзной. Вааш молча подхватил девушку на руки и пополз прочь. За ним увязались ещё пятеро нагов. А наагариш остался терпеливо дожидаться, пока высохнет творчество пьяного ребёнка, с тоской думая, что Дейширолеш всё равно обо всём узнает. Надо же как-то объяснить другу причину своего нового окраса. Только вряд ли он будет злиться. Скорее поржёт от души!