- Главное, что узнали и не спутали с кем-то ещё. – смущение всё-таки берёт верх, особенно под прицелом двух пар глаз сразу двоих служанок. Уже не терпится укрыться в спасительном одиночестве с утроенной силой и быть может даже не в этом доме.

- Мисс Эвелин добралась сюда пешком, представляете, мисс Моана? Одна! – первой оживилась Гвен, решив внести собственную лепту в и без того напряжённую ситуацию.

- Ты ещё здесь? Кажется, я посылала тебя за новой скатертью пять минут назад.

- Ох… да… Меня уже тут нет. – юная горничная комично скривила маленькие губки и едва не на носочках, изображая беззвучно крадущегося воришку, которого чуть было не поймали на горячем, прошмыгнула под лестницу.

Эва чуть сама не вытянулась по стойке смирно от повелительной тональности вроде бы и спокойного, но крайне доходчивого голоса старшей служанки.

- Прошу простить эту несчастную. Гвен здесь всего второй год и только как две недели после долгого перерыва меж сезонами. Очень долго свыкается со статусом домашней прислуги и частенько забывается.

- Право… Моана, не стоит извиняться. Боюсь, мой статус не особо далеко ушёл от вашего.

Точно, Моана. Очень необычное имя для Севера, но не для Юга. Понятное дело, почему Эвелин не смогла сразу вспомнить, как звали главную экономку Ларго Сулей.

- Тоже скажете, мисс Эвелин. Чувство юмора у вас в точь как у вашего покойного батюшки. Да и что же мы до сих пор тут стоим? Если вы и вправду шли пешком сюда от самого порта… - пробежав намётанным взглядом по заметно помятой фигурке юной госпожи, Моана сделала более чем просто точный вывод о последних часах, проведённых девушкой далеко не в удобном экипаже на мягких сиденьях и подушках. – То вам срочно нужен отдых и солевая ванна для ног. Поди сбили все ступни и натёрли обувью мозолей. И проголодались по любому. Я угадала?

- Скорее очень сильно хочу пить. Почти до истерики.

10. Глава девятая

Усталость – это хорошо. Это тяжёлая голова, налитые неподъёмным гнётом мышцы рук и ног, а, значит, полуотупевшее состояние. Мысли не формируются и не скачут, как шальные, не будят воспоминания последних часов. Эмоции притуплены, уступают более сильной слабости – физической. Всё больше тянет принять горизонтальное положение, закрыть глаза и провалиться в плотный вакуум непредсказуемых снов. Но Эва упрямится. Рано для сна. Вечер уже на пороге – время повышенной активности для всех и вся. Надо столько успеть ещё сделать и ей тоже.

Не важно, что она проделала такой серьёзный марш-бросок через весь город, который для многих может считаться вполне героическим поступком. Для прислуги это скорее выглядит бессмысленной глупостью или господской блажью. Преодолевать большие расстояния для них — это даже не вопрос и не сверхзадача, а необходимая привычка. Это знатным господам не пристало заниматься подобными вещами, ведь у тех столько вспомогательных средств для передвижения – кони, экипажи, автомобили. Теперь на неё будут коситься весь вечер ещё и слуги. И, судя по всему, Гвен с превеликой радостью поделится с остальной прислугой недавно увиденным и услышанным, сделав по этому поводу какие-то свои исключительные выводы.

Правда, Эвелин всё равно. Пусть временами и подкатывало тошнотворной волной ещё слишком ярких картинок-воспоминаний о мужской бане в порту. Страх царапал диафрагму и сбивал неровным ритмом накатывающего волнения перетруждённое за этот день сердечко, и куда больший, чем опасения о сплетничающих между собой служанках на счёт её одиночной прогулки по Гранд-Льюису.