Вдруг вверху что-то страшно зашуршало, заскрипело, завыло, и дымящий фюзеляж, сорвавшись со своей зыбкой опоры, увлекая за собой обрывки лиан, ветки и листья, рухнул на землю, в одно мгновение похоронив под собой останки человека.

Мы инстинктивно отшатнулись. Волна густого смрадного дыма накатила на нас. Машинально закрывая рты ладонями, мы быстро пошли по склону вниз.

– Знаешь, кто это был? – на ходу спросил Влад, уверенный в том, что я тоже думаю об обезглавленном трупе. – Тот самый поросенок, который вместе с индейцем хотел отобрать у меня чемодан.

Он посмотрел на меня, ожидая какой-нибудь реакции, но я уже все понял, и следующие фразы Влада прозвучали как подтверждение моей догадки:

– А хочешь узнать, почему он был без головы? Ее отрубили товарищи поросенка. Не догадываешься зачем? Чтобы полиция, если она, конечно, найдет вертолет, приняла поросенка за одного из русских террористов. А что из этого всего следует?

– Что одного из нас мафиози закопают или скормят голодным тиграм, а второго отдадут под суд, – сказал я таким голосом, словно говорил о чем-то приятном.

– Правильно, – удовлетворенно ответил Влад. – Итак, их осталось трое.

«Двое», – мысленно поправил я.

То, что мы нашли, трудно было назвать дорогой в привычном понимании этого слова. Две колеи, протертые в густой траве, идущие в природном тоннеле под сенью деревьев. Идти по этой дороге было, конечно, намного легче, чем по непролазным джунглям. Правда, во многих местах дорогу пересекали ручьи, и нам приходилось переходить их вброд.

В конце первого дня пути мы уже едва передвигали ноги. Влад, привыкший к обильному трехразовому питанию, страдал особенно заметно.

– Ботан! – орал он за моей спиной. – В моей голове не укладывается, как ты выжил, когда в одиночку бродил по джунглям. Что ты жрал? У меня живот уже гудит, как барабан!

При всем богатстве растительного мира сельва все же не баловала нас фруктами. За весь день мне удалось найти и сорвать несколько плодов каудока с кулак величиной. Они были невыносимо кислыми на вкус, и Влад, с перекошенным от страданий лицом, сосал рыхлую мякоть и бормотал:

– Что за страна! С такими деньгами премся пешком, отбиваемся от комаров и пиявок, вместо того чтобы лететь в салоне бизнес-класса, потягивая прохладное шампанское.

В довершение всего почти весь день шел дождь, и небо, которое мы изредка видели сквозь бреши в сплошном непроницаемом пологе, было затянуто серыми тучами. Дорога раскисла, красная глина расползалась под нашими ногами, налипала толстой платформой к подошвам кроссовок, отчего идти было трудно и неудобно. Зато ничто не нарушало божественной тишины, и от рокота вертолета не содрогалась земля.

– Полиция уже не найдет упавший вертолет, – с надеждой говорил Влад. – Дождь залил огонь, дыма нет, а кроны деревьев его спрятали так, что сверху ничего нельзя заметить. Главное, чтобы мафиози не выболтали полиции его координаты, чтобы снова нас подставить.

– Мафиози не проболтаются, – ответил я, глядя на толщу лиственного свода, через которую не проникал дневной свет, пытаясь заметить какую-нибудь птицу и подстрелить ее. – Они не проболтаются потому, что, по их замыслу, вертолет сбили два русских террориста, значит, никто, кроме террористов, не может знать, где он упал.

– Это верно, – тотчас согласился Влад, с неприязнью глядя на зеленые стены по обе стороны от дороги, и признался: – Давит мне на психику эта экзотика… Как в могиле.

Для ночлега мы заблаговременно построили из бамбуковых палок лежанку, которая в сравнении с кучей ломаных веток была королевской кроватью. Удушливая банная духота стояла всю ночь и не давала уснуть глубоко.