Она беспомощно махнула рукой.

Уж слишком пылко дамочка протестует, отметил Гурни. Похоже, «трагедия» возбуждает ее ничуть не меньше, чем зевак, которых она так осуждает. Однако что тут особенного? Мало что так раздражает в других людях, как твои же собственные недостатки, выставленные в самом неприглядном виде.

Тут Гурни сообразил, что явное пристрастие собеседницы к драме дает ему отличный способ завязать беседу. Он посмотрел ей в глаза так, словно глубоко понимал и разделял ее образ мыслей.

– Вы и вправду принимаете это все близко к сердцу, верно?

Она растерянно замигала.

– Близко к сердцу? Ну разумеется. Разве не видно?

Вместо ответа он задумчиво отвернулся, подошел к розовым кустам и рассеянно потыкал мягкую почву кончиком зонтика, который ему дала Полетта Парли.

– Кто вы? – наконец спросила она. В ее голосе Гурни померещилась нотка взволнованного интереса.

Он продолжал тыкать зонтиком в землю.

– Я вам уже сказал, меня зовут Дэйв Гурни.

– Зачем вы пришли?

Он снова ответил, не поворачиваясь.

– Скоро скажу. Но сперва позвольте задать вам один вопрос. Какова была ваша реакция – о чем вы подумали в самую первую очередь, – когда узнали, что Карла Спалтера застрелили?

Она замялась.

– Вы репортер?

Он повернулся, достал бумажник и показал ей золотой значок сотрудника полиции Нью-Йорка. На таком расстоянии прочитать слово «в отставке» в самом низу она не могла, а подходить и разглядывать вблизи не стала. Гурни закрыл бумажник и снова убрал в карман.

– Вы детектив?

– Верно.

– О! – По лицу у нее пробежала растерянность, любопытство, волнение. – Что… что вас сюда привело?

– Хочу получше понять, что тут случилось.

Она часто заморгала.

– Да что тут понимать? Я думала, все уже… решено.

Гурни сделал несколько шагов в ее сторону, словно собирался поделиться какой-то очень частной информацией.

– Была подана апелляция. Остались еще кое-какие неразрешенные вопросы, возможно, пробелы в доказательствах.

Полетта Парли наморщила лоб.

– Разве не в любом деле об убийстве полагается подавать апелляцию?

– Да, и в подавляющем большинстве случаев приговор остается в силе. Но, возможно, это другой случай.

– Другой?

– Позвольте мне снова задать вопрос. Какова была ваша реакция – о чем вы подумали в самую первую очередь, – когда вы узнали, что Карла Спалтера застрелили?

– Когда узнала? Вы имеете в виду, когда я это заметила?

– Заметили?

– Я же первая разглядела.

– Что?

– Да дырочку у него в виске. Сначала я еще сомневалась, дырочка ли это. Ну, то есть, выглядело-то это просто как круглое красное пятнышко. Но потом у него по голове, сбоку, потекла красная струйка. И тут я поняла, просто поняла, и все.

– И сообщили тем, кто был вокруг?

– Ну конечно!

– Потрясающе. Расскажите подробнее.

Она указала на землю в нескольких шагах от места, где стоял Гурни.

– Вот сюда вот, на это самое место, прямо на снег, она и упала – первая капля крови с его виска. До сих пор – так и вижу. Вы когда-нибудь видели кровь на снегу? – Глаза у Полетты Парли расширились от волнения. – Алая-алая, алее не бывает.

– Почему вы думаете, что это произошло именно в этом самом…

Она не дала ему закончить фразы.

– Вот почему.

Она указала на другую точку на земле, примерно в футе от первой.

Лишь подойдя еще на шаг, Гурни увидел маленький зеленый диск, почти скрытый травой. По периметру у него шли крошечные, с булавочную головку, отверстия.

– Оросительная система?

– Он упал лицом вниз, головой всего в нескольких дюймах от этой штуки.

Полетта тоже подошла ближе и указала кончиком ботинка на точку рядом с диском.