– Два кофе? – перед самым выходом меня опередила рука, распахнувшая дверь. А бархатный голос раздался над самой головой. Всё-таки не зря он шутил над моим ростом. «Метр с кепкой в прыжке». «Ты, Золоторёва, часом не носишь табуреточку, чтоб целоваться?». И прочее, и прочее.

– Два пирожных. Одно – шоколадное, второе – Наполеон.

– А у тебя одно место не слипнется? – усмехнулся этот индюк уже на улице, махнув рукой в сторону своей машины, припаркованной на месте для преподавателей прямо под окнами кабинета его отца.

Вот именно с машины у нас и началось наше нестандартное знакомство. Началось криво, с ругани и криков, тем и продолжается по сей день вот уже четыре года.

2. А я иду такая вся в Дольче Габбана....Ан нет, в дождевике made in China

ГЛАВА 2. Илария. А я иду такая вся в Дольче Габбана…Ан нет, дождевик мэйд ин Чайна

Вот кстати, про знакомство. Для меня оно было запоминающимся. До сих пор вздрагиваю от звука взвизгивающих автомобильных тормозов.

Училась я тогда на третьем курсе «Мухи» (прим.: Санкт–Петербургская государственная художественно–промышленная академия им. А.Л.Штиглица) И было мне девятнадцать лет. На календаре был апрель. На улице был дождь. Сильный такой, проливной, с ветром. Как может быть в Питере по весне, ну ещё иногда летом, и всегда осенью, а ещё и зимой. Ливень как зарядил с ночи, так и не прекращался ни на минутку. Я спешила на пары. Не то чтобы я опаздывала, но стоило поторопиться, потому что преподаватель по правовым основам реставрации не любил опоздавших, мог и в аудиторию не пустить.

А шла я, обходя лужи, через университетскую парковку. Ну как парковку, скорее место, где оставляют машины преподаватели. Так как мест таких катастрофически мало, для студентов машиномест не предусмотрено.

И ещё один нюанс: у меня плохое зрение, вот прям очень плохое. И обычно я ношу линзы, так что немногие знакомые знают о моей близорукости. Но накануне я засиделась над новым заданием по праву до ночи, поэтому с утра глаза были уставшими. Контактные линзы я решила не вставлять, пошла в очках. В этом и была моя ошибка. Кто носит очки, тот меня поймёт. В дождь, когда вода хлещет из–под зонтика, очкам явно не хватает дворников, как на лобовом стекле автомобиля. К тому же, заходя в помещение, когда стёкла запотевают, я становлюсь беспомощней крота на свету.

Так вот, шла я по парковке, огибая совсем уж большие лужи, держала зонт, сражалась с ветром и при этом пыталась смахнуть с очков капли, когда слева послышался визг тормозов. Почувствовав лёгкий толчок в бедро, я присела на корточки и, выпустив из рук зонтик, прикрыла руками голову. Почему я так сделала, пояснить не смогла даже сама себе. Но я отмерла, только когда на меня обрушился поток ругани. Оказалось, что огромный серый автомобиль, заезжая на парковку, чуть не наехал на меня. Я из-за дождя и проклятых очков машину просто не увидела. Почему водитель не заметил меня на дороге, не знаю, но догадываюсь. Скорее всего, отвлёкся на девицу, сидевшую рядом на пассажирском сидении. Потому что иначе я не представляю, как можно не заметить меня в ярком жёлтом дождевике и с оранжевым зонтом в руках.

Водителем оказался молодой парень, высокий и очень крикливый. Он громко орал на меня, что я слепая курица и тащусь как улитка по проезжей части. Надо отдать ему должное, до мата он не скатился, но выражения подбирал едкие и злые. Наверное, испугался, что задавил меня. Ведь ему с водительского сидения было видно только улетевший зонтик. То, что я сижу на корточках, он увидел, когда выскочил под дождь.