– А тебе какое дело до моей личной жизни? – я вопросительно уставилась в лицо этого жирафа, привычно закинув голову наверх. В мягких туфлях без каблуков я доставала ему макушкой до подбородка. И эта тема роста тоже была изъезжена шутками вдоль и поперёк.

Очень хотелось придумать в ответ смешную присказку про его имя, но, во-первых, это детский сад, а во-вторых, экспромт – это не моё. Я из тех людей, которые хороший аргумент в споре придумают через неделю. Шутки, весёлые и в тему, я генерирую только в расслабленной обстановке среди друзей. Поэтому близкие люди считают, что у меня отличное чувство юмора и что я вполне соответствую значению своего имени. А вот посторонние считают меня спокойной, сдержанной и даже хладнокровной.

– Переживаю, как старший брат. Ну какой-то твой Степашка вялый, безынициативный. Вон два года провстречались, и только сейчас замуж позвал.

И тут на лицо этого «старшего брата» набежала тень. Я воочию увидела, как напряглась челюсть и сжались губы в тонкую линию. Вот что значит купила линзы на две диоптрии больше, чем предыдущие. Всё-таки надо бы решиться на операцию по коррекции зрения, а вдруг ещё больше оттенков человеческих эмоций увижу. Не всё же над картинами корпеть с лупой. Окружающим миром тоже надо интересоваться. Вон какой он интересный, этот мир!

– Илария, ты что беременна? – ну вылитый Каа из мультика про Маугли. Так изогнул шею, чтобы ко мне склониться и заглянуть в глаза.

Ты ж посмотри на него, и имя моё полное знает. Я от неожиданности чуть было опять не открыла рот. Но опять-таки быстро опомнилась, натянула стервозную улыбочку на лицо. (Это я думала, что стервозную, а когда моя подруга Иришка увидела мои кривляния перед зеркалом, то решила, что прошлогоднее зимнее падение на лёд не прошло даром и я повредилась умом).

– Тьфу на тебя! Да и вообще чего ты пристал? Шёл, орал на весь университет, звал кого-то, а прилип ко мне как банный лист.

Этот разговор начал меня раздражать. Хоть я спокойная особа, но Мэт умеет выводить меня из себя одним своим видом, а уж от беседы с ним я закипаю как чайник.

– Батя забыл тебе передать, что новый клиент, которого он тебе предложил, на обслуживании у нашей фирмы. Так что надо заключить трёхсторонний договор. Поехали в офис, подпишем всё.

Такой подставы от Бориса Алексеевича не ожидала. Да и на этого жирафа посмотрите. «Поехали в офис», – я мысленно перекривляла Мэта. Ага, всё бросила и побежала, даже шнурки гладить не буду. Как будто у меня нет других планов на вечер. И так я задержалась, а меня дома ждёт…ждут… Да никто меня не ждёт. И несмотря на вечер пятницы, я никуда не собиралась. Хотела просто отдохнуть. Полежать в ванной в пене с ароматом цитрусовых. Потом медленно выпить чашечку чая. И завалиться на кровать с альбомом репродукций Моне. Ещё я собиралась прикинуть, стоит ли записываться на курсы по реставрации фарфора. Конечно, это интересное направление, но вряд ли пригодится чисто в профессиональной деятельности. Да и сомнение вызывают количество часов – двадцать четыре часа начитки на такой большой пласт информации. От размышлений меня отвлёк голос. Приятный такой, как пишут в книгах, бархатный.

– Чего зависла, душа моя?

Есть у меня такая особенность – погружаясь в мысли, могу уйти далеко, глубоко и надолго. Как говорит моя подруга, это отражается на моём лице мечтательным выражением. Я медленно моргнула, возвращаясь в реальный мир, и вспомнила, что так и не ответила Мэту.

– А вот обращение «душа моя» мне нравится, – произнесла я. Видимо, мозг ещё не совсем вернулся из фарфоровых далей. – Поехали, чего уж тут. Только с тебя кофе и шоколадное пирожное. Нет, лучше два! – Передумала я, разворачиваясь к двери.