Поэтому я и не устраивалась на постоянную работу ни в Русский Музей, где числилась внештатным сотрудником на договоре подряда, ни в контору к Матвею. Вдохновение моё такое непредсказуемое, что работать с восьми до пяти с перерывом на обед отказывается.

Когда меня пригласили после завершения учёбы на полную ставку в музей работать в запасниках, я очень стеснялась отказаться. Меня, бывшую студентку, берут в сам Русский Музей!, а я нос ворочу. Но куратор моей преддипломной практики – Инесса Гавриловна, очень быстро просекла мой настрой и предложила вариант с внештатным сотрудничеством.

С кураторами и наставниками мне в профессии повезло. Вначале Борис Алексеевич в университете проявил заинтересованность в моей персоне. Потом он договорился с Инессой Гавриловной насчёт преддипломной практики. А после окончания учёбы и вовсе пригласил к себе в фирму, под крыло опытного реставратора Семёна Аркадиевича Грановского. Очень известного и уважаемого специалиста. И если с Семёном Аркадиевичем у нас сложились деловые отношения, то с Инессой Гавриловной – дружеские.

Миниатюрная шатенка пятидесяти лет, она своими плавными движениями рук и мягким голосом вкупе с доброй улыбкой завораживала своим обаянием. Ей бы в больнице работать с людьми или в детском саду малышей воспитывать. Но вот как раз людей она и не любила. С её слов, ей молчаливые свидетели истории милее. Ко мне она прониклась какой-то материнской любовью, скорее всего, из-за того, что воспитала троих сыновей, и ни один не выбрал профессией искусство.

Инесса Гавриловна звала меня на все исследования полотен, на оформление новых экспозиций. Когда я стажировалась в Италии, и то написала мне целый список заданий для исследования. Она кропотливо и терпеливо передавала свой багаж знаний, щедро делясь своими и музейными наработками. Не жадничала информацию или оборудование для моей работы на Матвея. Даже сама иногда принимала участие. Для меня Инесса Гавриловна стала не только наставницей в профессии, но и по-своему доброй крёстной, когда уехала мама, а я осталась одна, без родственников в огромном городе. Заскочить к ней и выпить чаю, поболтать по душам я могла в любое время. Так и Инесса могла подкинуть мне задачку на ночь, зная, что на завтра мне не надо рано вставать.

Но в этот раз, всё, как назло, сложилось иначе. Умывшись ледяной водой из-под крана, напившись кофе, я нарисовала на лице вполне приличное лицо без синяков под глазами. Линзы не вставить, пришлось надеть очки. Я не люблю их из-за ограниченности в движении. Чтобы увидеть, что происходит сбоку, в очках приходится повернуть всю голову или хотя бы лицо, а в линзах – только скосить глаза. Очки к тому же запотевают. Пряди волос застревают в оправе. Для меня очки вне дома – стресс. Но тут что поделать?

Надев костюм, я себя похвалила за то, что приготовила одежду заранее. Завернула волосы в низкий пучок, покрутилась перед зеркалом. Ах, хороша! И вся такая красавица понеслась на автобус. На метро ехать не хотелось. Под землёй весеннего города не видно. Ещё и туфельки мои новые оттопчут. А на автобусе пусть и дольше, но интереснее. Тем более что всегда есть шанс сесть к окну.

Контора Строгановых находилась в Поварском переулке. Изначально улица называлась Басманная, позже её переименовали в Поварскую улицу, а со временем и в Поварской переулок, по сей день напоминающий о том, что когда-то здесь жили повара дворцовой кухни.

Выйдя на остановке, прошлась неспешным шагом до нужного дома и зашла во двор. Помещение в три просторных комнаты под офис выкупил ещё Борис Алексеевич. Он же и организовал фирму по оценке и реставрации предметов искусства. Нашёл отличных специалистов, которые трудятся на него не один год, и заработал отличную репутацию. Но вот уходить с преподавательской деятельности полностью в бизнес не захотел. А сын оказался с предпринимательской жилкой и после учёбы успешно руководит отцовской фирмой.