Во-вторых, в этом письме г-н Ли утверждает, что мы пригласили ботаника специально убивать птиц и животных в сезон, когда охотиться запрещено, совершая таким образом акт жестокости, который не соответствует концепции Культуры. В этом серьезном и злоумышленном обвинении г-н Ли фальсифицирует факты. Ботаник был приглашен для проведения ботанических работ. Никакие зоологические работы не планировались, что видно из программы Института. Ботаник против нашей воли, пользуясь нашим с директором отсутствием, по собственной инициативе начал зоологические работы, несмотря на многократные возражения со стороны президента-основателя, о которых знают полковник и г-жа Махон, равно как и другие. Кроме того, он даже получил лицензию на свое имя, не упоминая Институт. Также следует помнить о том, что он всегда сознательно покупал больше патронов, чем было разрешено. Более того, в декабре 1931 года ботаник выступил с рекомендацией о «необходимости создания зоологического музея», но, получив наш отказ, стал вести себя откровенно враждебно. Когда же его направили в Америку и он должен был прибыть в назначенный срок, он внезапно изменил маршрут (причем билет для него был куплен Институтом) и без всякого предупреждения исчез на несколько недель. А по возвращении отказался дать какое-либо объяснение своему таинственному отсутствию. На этом я закрываю тему криминальной деятельности ботаника и возвращаюсь к письму г-на Ли.

В-третьих, совершенно несправедливо обвинив нас в жестокости, г-н Ли крайне странным образом делает намеки, используя прописные буквы, на ВЫСОКУЮ КУЛЬТУРУ, МЕЖДУНАРОДНОЕ БРАТСТВО и религиозные чувства. Но поскольку я являюсь президентом Международной Лиги Культуры, то прекрасно понимаю, что эти заявления относятся ко мне. Вся моя сорокалетняя деятельность на ниве Культуры, все мои картины и писания служат достаточным доказательством моего отношения к Культуре и гуманитарной деятельности и, таким образом, подтверждают всю нелепость клеветнических обвинений г-на Ли. Но я возвращаюсь к этой теме, поскольку в своем письме г-н Ли упоминает и таким образом оскорбляет всех сотрудников Института, поэтому я не могу оставить без внимания протоколы собраний Института и не дать надлежащее опровержение всему этому абсурду. Смею утверждать, что не только сотрудники Института в Наггаре и в Америке, но и в Манали протестуют против незаконных действий Кёльца и недоумевают вместе со мной, почему г-н Ли возлагает на нас вину за те деяния, которые и стали в том числе причиной нашего разрыва с Кёльцем. Должен ли я понимать из письма г-на Ли, что он одобряет и поддерживает клевету и хищения, которые теперь всегда будут ассоциироваться с именем Кёльца?

В-четвертых, г-н Ли заканчивает свое письмо откровенной угрозой: «Мне, возможно, придется написать об этом статьи как в индийскую, так и американскую прессу». Сложно понять, что подразумевает г-н Ли под этой угрозой. Но в любом случае эта враждебная угроза очевидна и, конечно, полностью противоречит его высказыванию, приведенному выше в том же письме, что он «всегда хотел жить в мире». Наш девиз «Мир и Культура» известен во всем мире. Я считаю, что мир в первую очередь основывается на правдивости. Если г-н Ли хочет быть справедливым и правдивым, он должен признать, что мы никогда не выступали против него и не унижали его достоинства. Он не может утверждать, что мы поддерживаем жестокое отношение к животным или их убийство, но если г-н Ли будет продолжать настаивать на том, что клевета и хищения Кёльца находятся в рамках человеческого достоинства, тогда единственное, что я могу сказать, так это то, что наши представления об этике диаметрально противоположны. И, кстати сказать, если хоть какая-либо птица и была убита в «Hall Estate», то только на ужин д-ру Кёльцу, а не нам, и г-н Ли прекрасно это знает. В целом я был удивлен тоном письма г-на Ли от 21 февраля, в то время как капитан Бэнон, который был у него совсем недавно, не только уверял меня в мирном и дружелюбном отношении этого господина ко мне, но даже показал мне его записку, из которой следует, что г-н Ли благодарил меня за последнее письмо, переданное ему капитаном Бэноном. Наконец, когда г-н Ли посоветовал нам не нанимать одного из его бывших слуг, мы с полным вниманием отнеслись к его просьбе, даже не спрашивая о причинах. Вскоре после этого, когда Институт в весьма дружелюбной форме обратил его внимание на поведение д-ра Кёльца, странно было наблюдать неадекватные действия, которые последовали за этим с его стороны. Но это уже его дело, мы как соседи выполнили свой долг.