«…mon tailleur ébahi en avalait ses épingles. Sans compter que mon cas épuisait ses euphémismes.

– Monsieur est un peu fort, disait-il tout d’abord.

Puis il changea:

– Monsieur est fort… Monsieur est très fort… Monsieur est puissant…

Puissant, il s’en tint là. Après cela, il prit mes mesures en silence, comprenant, soudain, que d’un adjectif à l’autre, il en viendrait bientôt à me dire: „Monsieur est formidable… Monsieur est phénoménal… Monsieur est répugnant…“»

Правда смешно? Прочтешь, когда вернешься.

Ужинал: мясики. Собираюсь сейчас к Татар., где Айхенвальд читает «о пошлости». Дам ты всех видела. Ах, знаешь, что сейчас случилось? Я нашел Милейшего (редактора нашего отдела «задачек»), маленького, в помятом сюртучке, рыдающего в мусорной корзине. Спрашиваю: «В чем дело, Милейший?» Всхлипывает. Не понимаю, кто это мог его так обидеть… Может быть, ты знаешь?.. Посылаю сейчас письмо, чтобы ты раньше получила. Очень, очень целую и обымаю тебя, мой любимыш. В.

Берлин – Санкт-Блазиен

11 —VII —26

Тигришенька,

с почтовой бумагой неладно – приходится сегодня писать на полосатой, – и размаху нет.

Утром лил дождь. Да: ведь я еще про вчерашний вечер не писал. Так вот. Айхенвальд сладостно, но не убедительно глаголил – о метафизической пошлости (доказывая, что раз человек «черта начальна божества» и высшее достижение материи, то он тем самым как бы сидит меж двух стульев – это уж мой образ, – между стулом материи и стулом духа, т. е. является золотой серединой, т. е. посредственностью, т. е. пошлостью. Человек обречен на пошлость. Были еще сравненья с «водометом» Тютчева и с «богочервем» Державина). Я сочинил с Раисой «анкетные» вопросы, которые посылаю тебе с просьбой заполнить. Между прочим, чтобы не забыть: последние три строчки второй строфы «Аэроплаши» я переменил. Нужно читать: «И у парковой решетки, на обычном месте, кроткий слушает слепой». А то «банк» ни при чем. Итак, утром, мой тигреныш, лил дождь и я решил весь день сидеть дома и писать. К шести часам Позднышевскую речь кончил. Около двух (а обед был такой: телятина и компот из Королев Клавдий) заходил человечек, – я взял сотню. Уже на моей акации листочки желтеют и осыпаются, золотыми язычками покрывают землю. А после дождя их собрала огромная лужа, иные скучились у решетки водостока, образуя коричневато-желтое пятно, похожее на чуть поджаренный край яичницы. Читал немножко, затем ужинал: глазунья и мясики. Сейчас без десяти девять. Только что потухли на матово-голубом небе чудесные розовые перья параллельных облаков – эфирные ребра неба. Речь Позднышева – сплошная отсебятина. Пошлю тебе, как только прочту (милое мое, это будет во вторник – и я не могу тебе сказать – и не должен тебе сказать, – как мне хотелось бы, чтобы ты на этом «Суде» была… Милое мое, только когда ты приедешь, я тебе расскажу, как я бесконечно тосковал без тебя, – но сейчас ты не должна это знать – «мне очень весело без тебя» – и должна еще немного поправиться. Мое милое, рыженький мой портфельчик толстеет вместе с тобой – ты на фунтик, он – на письмыш. А розы с моего стола исчезли: больше месяца стояли. Я почему-то сейчас думал о том, что жизнь такой же круг, как и радуга, – но мы видим только часть – разноцветную дугу. Мое милое…)

В.

Анкета для нескромных и любопытных[107]

(ни для кого не обязательна)

1. Имя, отчество, фамилия

2. Псевдоним или желательный псевдоним

3. Возраст и желательный возраст

4. Отношение к браку

5. Отношение к детям

6. Профессия и желательная профессия