Я не знаю тех, кто все это устроил. Я не понимаю, зачем они это сделали, но осознаю, что мне очень повезло. Я могу быть с Женей! Я могу любить! И мне не надо прятаться, скрываться, врать и чувствовать себя виноватой. Пусть эти невидимые благодетели пока думают,что я здесь для того, чтобы пробуждать свои таланты – мне не хотелось бы их разочаровывать, но сейчас меня это занимает меньше всего.

– О, надо же! Этот дом с балюстрадой – точная копия дома в Питере, где жил друг мой, Севка, – удивляется Женя. – Я гостил у него много раз. Эх, хорошо мы время проводили – лучшие воспоминания юности с этим домом связаны! Ну точно такой подъезд и две скамейки, подожди, тут еще надпись была выцарапана… Нет надписи… наверно, закрасили. А за поворотом магазин ликеро-водочный должен быть… Нет, магазина, странно… может, закрыли, но дом-то как похож! Ну, пошли дальше.

– Может мы зря из красной комнаты ушли, а? Мне и там было неплохо. А ты запомнил дорогу?

– Запомнил, но вряд ли мы туда вернемся, сказали же, это предбанник был. А мы должны идти вглубь этого мира.

– А мне хочется только быть с тобой, все равно где, хоть в предбаннике.

– Мне тоже, Полинка, но правила надо уважать, если не все, то хотя бы какую-то часть.

– Смотри, Женя, город как город, люди обыкновенные – все ведут себя нормально, а Стефан говорил, что здесь все можно… интересно, что он имел в виду?

– Внешнее спокойствие бывает обманчиво, только расслабишься – что-нибудь обязательно произойдет. Но здесь довольно симпатично. Будем открывать для себя этот мир постепенно.

Мы подходим к рынку. Бидончики молока, комки творога в марлевой ткани и крынки с густой желтой сметаной. Пробуем золотистый липовый мед.

– Ты измазала щеку, Полинка, дай я вытру… Нет, не так… Ты стесняешься на базаре целоваться, что ли? Да пусть смотрят, не обращай внимания.

– Женя, ну… а вдруг это нарушение общественного порядка? Другие-то не целуются.

– Ну пойдем. Дай руку, а то еще потеряешься в толпе. А вот бадьи с соленьями, капустные листы хрустящие, яблоки моченые, держи одно. А вот ягоды! Целый ряд смородины! Хочешь? Говоришь, в Америке со смородиной туго? Надо же! Смородинка! Ух, как тебе подходит это имя! Я теперь буду тебя Смородинкой называть. Купить стаканчик?

– А деньги?

– Сейчас попробую предложить те, что у меня в кармане. Да, пожалуйста, и листьев смородинных подбросьте в кулечек – чай заваривать. Взяли деньги, глазом не моргнули. Держи кулек, Полинка.

– Мы еще не знаем, где будем жить, а ты уже листьев к чаю взял…

Идем по улице и едим смородину прямо из кулечка. Мостовая выложена крупными булыжниками, ряды утопающих в зелени белых домиков с красными крышами, калитки резные и разноцветные. Опять останавливаемся. Поцелуи со смородинным ароматом… собачий лай из подворотни, юная веснушчатая мордочка подглядывает за нами из окошка…

– Не могу оторваться от тебя, милая моя… Ну, хоть прямо тут на улице… И что тебе так в душу запали эти слова про общественный порядок? Смотри, вон лесная зона, пойдем, а?

– Женя, ну что ты только об этом думаешь! Надо найти жилье и желательно до того, как стемнеет.

– Ну куда ты спешишь? Должны же тут быть гостиницы. В крайнем случае, постучимся к кому-нибудь, попросимся переночевать.

– Ой, не хотелось бы.

– Полинка, не волнуйся, летние ночи теплые, а вдвоем мы точно не замерзнем.

– И то правда. Я с тобой могу на скамейке всю ночь сидеть.

Он все-таки увлекает меня в лес.

– Женя, мы же были здесь, помнишь? Поваленная сосна и кроны деревьев над головой! Это место действительно существует!