— Не знаю.

— Что тебя останавливает тогда? Причина во мне?

Лилиан заламывает руки, и в её глазах вспыхивает мученический блеск:

— Я не верю тебе… Седрик был актёром и поначалу ловко манипулировал мной. Но я быстро научилась отличать игру от реальности. В тебе я тоже боюсь найти талант притворщика.

Настала пора открыть карты. Достаю спрятанную утром фотографию и кладу перед Лилиан.

— Меня терзал вопрос, неужели ты ни разу не видела меня на экране? Лил, я самовлюблённый болван. Тебе не нужно раскрывать мой актёрский талант. Прошу увидеть во мне любящего человека.

Лилиан вскакивает, как ошпаренная, и выбегает из каюты.

Иду следом за ней. Стоит моя красавица на самом носу яхты, вцепившись в металлические поручни. Ветер треплет длинные золотистые волосы, а солнечные лучи просвечивают сквозь хлопковую ткань рубашки, выделяя соблазнительный силуэт, как на рентгене. Лилиан, безучастно опустив голову, смотрит на воду, мне становится страшно — бросится ещё в океан. Обнимаю Лилиан и виновато утыкаюсь носом в затылок.

— Вот всё и встало на свои места, — всхлипывает она. — Недаром я возненавидела тебя с первой секунды.

Раз говорит, жить будет.

— От ненависти до любви один шаг, детка, сделай его, — вдыхаю её аромат и схожу с ума, как вампир, почуявший запах крови. — Ты разглядела во мне актёра, но это не значит, что я играл с тобой, иначе зачем бы сейчас признался во всём. Я всегда честен с женщиной, которую хочу.

— Я не хочу твоих «хочу»! Это невозможно, — сквозь слёзы всхлипывает она. — Отвези меня, пожалуйста, обратно. Не делай мне больно.

— Нет, — беру её руки и распахиваю словно крылья, — мы летим, и наш полёт прекрасен. Зачем ты хочешь прервать его?

— Мы не на «Титанике», и ты не бездомный художник!

— Зачем тебе бездомный, Лил? — покрываю поцелуями её шею, плечи и спину. — Неужели тебе плохо со мной? Просто отдайся чувству полёта, любви… Обещаю сделать тебя счастливой. Шоу продолжается!

Отпускаю руки Лилиан, и они безвольно повисают вдоль тела. Моё сердце предвкушает сдачу Ла Рошели — сейчас её бастионы выкинут белый флаг.

— Актёр… — Лилиан подставляет лицо свежему ветру. — А может, это судьба? Зачем противиться ей?

— Умница, — я готов выть от удовольствия, когда она так доверчиво прижимается ко мне спиной и вынимаю следующий кирпич из фундамента её крепости. — Тот, другой, ведь изменил не потому, что он актёр. Так?

— Допускаю.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — впервые в жизни выпрашиваю то, что мне всегда отдавали без всяких вопросов. — Теперь, когда ты можешь отбросить всё, что мешало вчера.

Лилиан медленно поворачивается:

— Собери осколки души моей и, если не поранишься о края, у нас всё получится... Это из моего романа. — В её глазах отражается закат.

Мне отчаянно хочется раствориться в этой женщине.

— Да, Лилиан.

— Пусть все закончится завтра, но сегодня я буду счастлива. Наконец буду счастлива. Она обнимает меня, и я с жадностью припадаю к ее нежным губам. Яхта несётся, разрезая безбрежную гладь воды, а в мире на двух счастливых людей становится больше.

***

Лилиан

Лежим на палубе, завернувшись в плед. На горизонте появляется остров.

— Земля! — опьяневшая от жарких поцелуев, я проникаю рукой под рубашку Павла и щекочу тёплый живот. — Куда ты привёз меня? На необитаемый остров?

— Земля… — он улыбается и выпутывается из пледа. — Подожди, пойду гляну навигатор и проверю автопилот.

Когда Павел уходит, в голове лениво шевелится мысль, что вряд ли у русского актера может быть своя яхта, если, конечно, его папа не банчит нефть где-нибудь на Ближнем Востоке… Или на Дальнем... Никогда не была сильна в географии.