– Это сюрприз, сюрприз, – с весьма таинственным видом забормотал в ответ Роланд Владимирович. – Но боюсь, для некоторых он может оказаться весьма неприятным.

Все недоуменно переглянулись. Обычно Роланд Владимирович в кругу семьи бывал оживлен и даже весел. Постоянно подтрунивал над кем-то. Сейчас же он почти клевал носом, сидя перед огнем. Эрнест положил ему на плечо руку.

– Что? – встрепенулся Роланд Владимирович. – Ах да, Новый год! Жаль, видно сюрприз не получился. Ну, ничего. Это не последний день в жизни.

Он встал и первым прошел в празднично украшенную столовую, где уже нетерпеливо поджидала их экономка.

– Эмилия, – обратился к ней Роланд Владимирович, – сядешь с нами за стол.

По рядам семьи Роланда Владимировича пронесся глухой ропот.

– И скажи этой девушке… как ее, Зина? Так вот пусть Зина тоже сядет с нами, – изрек старик. – И позови Эдгара. Сегодня я хочу видеть всех своих домочадцев рядом с собой. И поставь на стол еще два прибора.

– А кто же будет подавать на стол? – растерялась Эмилия Карловна. – Жаркое и грибы. И я приготовила ваш любимый штоллен.

– Не суетись, сегодня праздник, – нетерпеливо сказал Роланд Владимирович. – Хочу, чтобы он был у всех. Сядь!

И он обвел глазами свою семью, сидящую за столом.

– Можете смеяться надо мной сколько угодно, но я вырос в другое время. И не могу относиться к работающим на вас людям, как к бесчувственным автоматам. А именно это вошло в привычку у вашего поколения. Но пока я в доме хозяин, и все будет по-моему.

Шокированные родственники все же расселись по своим местам, кидая злобные взгляды на Эмилию Карловну и подчеркнуто не обращая внимания на подсевших за стол Зину и Эдгара. Однако после третьего тоста и говяжьего холодца с тмином и хреном напряжение за столом несколько ослабло. Вилли и Ян наперебой принялись ухаживать за Зиной. Эрнест завел разговор с Эдгаром о машинах. А Эмилия Карловна сновала от стола к кухне, обновляя блюда, – ей было не до разговоров.

Эмилия явно находилась в затруднительном положении – как успеть подать на стол всю заготовленную снедь и выполнить приказ Роланда Владимировича. Наконец она приняла разумное решение. Махнула рукой на правила этикета и выставила на стол все яства разом. В центре стола она водрузила запеченного с яблоками огромного гуся, начиненного травами, яблочной мякотью и обжаренным луком. Затем были поданы жаренные свиные ножки в соусе.

Замысловатые домашние пирожные, сладкие пироги с красивыми узорами и торт, уже порезанный, она поставила на отдельный столик, чтобы любой мог взять приглянувшийся ему кусочек. Тут же стоял огромный электрический чайник с кипятком и чашки.

Роланад Владимирович внезапно остановил экономку, когда она проходила мимо него и сердито шепнул ей что-то на ухо. Эмилия Карловна покрылась мертвенной бледностью и едва не уронила гору грязной посуды. Она поставила ее на сервировочный столик, что было грубейшим нарушением установленных ею же правил, и села за стол. Инна, которая наблюдала эту сцену, нахмурилась. Застолье, несмотря на обилие вкусной еды, ей решительно переставало нравиться. Все вели себя по меньшей мере странно.

Тем не менее аппетит у гостей был отменный. Ели много. Всех уже здорово развезло от французских вин, которыми потчевал своих гостей Роланд Владимирович. К сожалению, их было некому охлаждать до нужной температуры. Кое-кто уже несколько раз подходил к столу со сладким. Там же стояло пять бутылок белого «Лангедока контроле», которым полагалось запивать десерт. Сладкий чай тоже не слишком способствовал проявлению вкусовых качеств этого вина. Тем не менее гости пили от души. Должно быть, все здорово нервничали. И старались едой и питьем приглушить тревогу.