Я и себе-то не могу объяснить, что я за дура такая. Зачем мне это надо?

Ладно. Это всё из-за Дёмы с его мамашей и их кобелиной теории. Реально загоняюсь.

— Яшка! Иди ко мне!

За несколько случайных прикосновений наших рук успеваю пережить отрицание, смущение, гнев и крайнюю степень тахикардии. Последнее, при взгляде на бронзовый торс, выделяется особенно сильно.

— Чего вдруг ты к нам в Озерки приехала?

Вопрос такой естественный и в то же время неожиданный, что я слегка теряюсь.

Сказать только часть правды?

А вся ему начерта?

С чего я вообще туплю, идиотина? Да ещё перед Огневым!

Боже, ну почему нельзя просто показать язык и удрать, как я частенько делала в детстве? У него и так вагон самомнения. А кто виноват? Осталось тоже напечь пирожки и явиться в полночь под дверь в ночной рубашке.

Как будто Дёма меня ничему не научил. Да что там Дёма! Глаза мне на что — ресницы красить?! Они одного поля ягоды даже на вид. Оба красавцы. Вокруг обоих хороводы самочек.

Последнее делает меня особенно злой и тревожной.

Для себя-то я понимаю причину. А как со стороны?

Дура неадекватная, вот как.

— Я приехала собирать материал для дипломной работы, — произношу сухо.

— Клещей, что ли?

Мысленно ставлю Паше пять баллов за находчивость и ноль за совесть. Он же нарочно выбивает меня из образа. Губы так и норовят дрогнуть в улыбке.

— Былички. Жанр есть такой в русском фольклоре: рассказы о встрече с «нечистой силой», — выдерживаю равнодушие до конца.

— О, так этого добра у нас навалом! Только тебе нужен опытный экскурсовод, чтоб не терять время на бредни местных алкоголиков.

В предложении слышится намёк на его помощь. Но я хочу только уйти вместе с ворчащим Яшкой подальше, и с Огневым ни под каким предлогом дел не иметь. Поэтому намёков не слышу.

— Спасибо, что поймал его. — Киваю на попугая.

— Ещё вопрос, кто кого ловил, — отмахивается Паша. — Настоящий орёл! Сам спикировал мне на голову. С перепугу чуть второй раз мыться не понадобилось. Так а что с быличками? — возвращается он к теме, следуя за мной к калитке в массивных воротах.

И взглядом показывает — не отвяжешься.

— Разберусь.

— Я тебя опять чем-то обидел?

Огнев молодец, не теряется.

— Нет, что ты.

— Тогда пойдём ночью в лес?

— Зачем?

— На Лешего посмотришь. Как раз погода хорошая и полнолуние, видимость хорошая.

Господи, предлог дебильней не придумаешь.

— Прям леший?

— Он самый.

— Я пас.

— Почему? Там концентрация паранормального как в кинотеатре. С тебя попкорн, с меня билеты.

— Я воздержусь, плохо ориентируюсь в местности. Мало ли, вдруг у тебя ревнивые поклонницы, могу потом заблудиться. Причём не по своей воле и на далёкое расстояние.

— Пока-пока! — поторапливает Яшка.

Выскользнув со двора, прибавляю шаг. К вечеру уже забываю про наш разговор. Желаю спокойной ночи попугаю, целую мягкое оперение над клювом и выхожу во двор, чтобы закрыть калитку.

С порога соседнего дома в темноту отлетает окурок.

— Галчонок, я как раз за тобой собирался. Куртку накинь. Комары у нас в лесу прожорливые.

7. Глава седьмая, где вспоминают классиков и забывают тропы

Павел

— Я думала твоё предложение — неудачная шутка. А это ты, Огнев, головой в детстве ударился. Ну, какой ещё Лёший?

— Нормальный Леший! — исподлобья смотрю на Галчонка. — Не хуже остальных.

— Господи, какой бред, а…

Скептичность Обломовой опережает мою способность сочинять небылицы. Но я не сдаюсь. Я не собираюсь остаток лета умирать от воздержания, изображая из себя того, кем не являюсь. А по ночам стирать ладони, представляя, чем бы мы занимались, если бы я был чуть больше бессовестным.