На этот раз задумался Петров.

– Не надо эсэмэску, – сказал он. – Лучше письмо.

– Письмо? – поразился Васечкин. – Да ты чего? Кто это письма пишет? Только Татьяна Евгению Онегину. А был бы у неё мобильник, она бы тоже эсэмэску послала. Типа – другому отдана, век ему верна. И смайлик в конце.

– Смайлик? – удивился Петров.

– Конечно. А как же без смайлика. Иначе не канает. В общем, дело твоё. Хочешь письмо, так пиши письмо.

Петров сначала уныло вздохнул, потом пожал плечами и, наконец, развёл руками.

– Я не смогу! – объявил он, произведя все эти три действия. – Не сумею. Не знаю, как написать…

– Я в теме! – усмехнулся Васечкин. – Сказал же, помогу. Так и быть, я настрочу, а ты отдашь. И всё будет оки-токи!

– Оки-токи? – недоверчиво переспросил Петров.

– Ну да, – подтвердил Васечкин. – Именно. Оки-токи!

Наутро, как только все вошли в класс и уселись на свои места, Васечкин вынул из рюкзака конверт, разгладил его и торжественно передал Петрову.

– На, держи! – небрежно произнёс он.

– Чего это? – удивился Петров.

– Чего обещал, – улыбнулся Васечкин. – Письмо. Полночи вкалывал, между прочим! Но зато – верняк!

Петров аккуратно открыл конверт и начал читать письмо, шевеля губами. Тем временем в класс вошла учительница английского – Екатерина Михайловна. С прошлого года помимо французского класс «Б» изучал ещё и английский. Все встали.

– Хеллоу, май чилдрен! – весело улыбнулась Екатерина Михайловна. – Глэд ту си ю! Сит даун, плиз!

Петров тем временем дочитал письмо и с недоумением воззрился на Васечкина.

– Думаешь, это верняк? – прошептал он, когда они сели на место.

– Оф кос! – по-английски ответил Васечкин. – Ноу проблем!

И при этом ещё сделал уверенный жест рукой, – мол, не сомневайся!

Однако сомнения Петрова этот жест полностью не развеял. До конца уроков он просидел хмурый. Что-то по-прежнему его тревожило.

Раздался последний звонок, и все высыпали из школы. Петров и Васечкин встали за колонной, ждали. Наконец появилась Маша, в расстёгнутом пальто, весело помахивая сумкой, прошла мимо, не заметив друзей.

– Давай, упустишь! – шепнул Васечкин.

И даже подпихнул друга вслед уходящей.

Петров вздохнул и нагнал Машу. Некоторое время шёл рядом. Дальше дорога разветвлялась.

– Пока, Петров, – сказала Маша, зная, что им в разные стороны. – До завтра!

Петров опустил глаза и, краснея, протянул ей конверт.

– Вот, – выдавил он из себя.

– Что это? – подняла брови Маша.

– Письмо, – мужественно ответил Петров.

И вздохнул.

– Кому? – поинтересовалась Маша. – Тут не написано.

– Тебе, – снова вздохнул Петров.

– От кого? – въедливо уточнила Маша.

– От меня, – окончательно побагровев, сказал Петров.

– А-а, – протянула Маша. – Ну хорошо, спасибо.

Она подождала, не скажет ли Петров ещё чего-нибудь. Но он молчал.

– Ну, пока? – спросила Маша, которой надоело стоять и смотреть, как Петров вздыхает.

– Пока, – с явным облегчением сказал Петров.

Маша слегка пожала плечами, сунула письмо в карман пальто и ушла, всё так же помахивая сумкой.

Петров стоял неподвижно, смотрел ей вслед.

– Ну чего? – спросил его подошедший Васечкин.

– Отдал, – тяжело вздохнул Петров.

– Ну всё, молоток! – похвалил Васечкин. – Теперь она никуда не денется. Жди. Пойдём, что ли, по мороженому жвахнем по этому случаю?

Петров, наконец, перестал смотреть вслед исчезнувшей за углом Маше и перевёл тоскливый взгляд на Васечкина.

– Можно и жвахнуть, – сказал он.

Маша своим ключом открыла дверь в квартиру и переступила порог.