Потребность в строительстве в Петербурге католического собора возникла в 1720 году, когда Россия впервые установила дипломатические отношения с Варшавой и в город прибыло польское королевское посольство. Это было необходимо для духовного обслуживания верующих по римско-католическому обряду. Через некоторое время указом императрицы Анны Иоанновны на Невской «прешпективе» отвели обширный участок для возведения костела. При Екатерине II этот указ был подтвержден специальным дипломом, в котором говорилось, что прихожане костела получают вечное право на свободное совершение богослужений. Известно, что Петербург не без оснований гордился своей веротерпимостью. В городском фольклоре этому есть множество свидетельств. Так, например, австрийский король, посетивший однажды Петербург, возвратившись на родину, любил часто повторять рассказ, ставший впоследствии историческим анекдотом о веротерпимости в русской столице. «Вообразите, говорил он, что пять или шесть человек идут в воскресенье вместе и разговаривают дружески; дойдя до Невского проспекта, они расходятся все в разные стороны, уговорясь в тот день обедать или быть ввечеру вместе. Все они пошли к обедне, но только один идет в русскую церковь, другой – в лютеранскую, третий – в реформатскую, и так далее. Все они были разных вер». И добавляет, по словам П. Свиньина, в чьем пересказе мы передаем этот исторический анекдот: «Сие согласие между разноверцами не приносит ли отличной чести русскому правительству и характеру россиян». Известно и то, что в начале XIX века Невский проспект называли «Проспектом веротерпимости» – за обилие на нем молельных домов самых различных христианских конфессий.

Полное официальное название католического храма на Невском проспекте – собор Святой Екатерины Александрийской, Девы и Мученицы. В фольклоре он известен как «Невский костел». Территория вокруг костела в Петербурге имеет свое фольклорное название «Католический», или «Польский квартал». В XIX веке здесь находилось большинство католических учреждений и две гимназии – мужская и женская. Площадь перед храмом, где всегда много народа, среди петербуржцев известна как «Паперть».

Собор Святой Екатерины. Современное фото

Проект собора в 1783 году выполнил архитектор Жан-Батист Мишель Валлен-Деламот. Екатерининский, или католический костел, как его часто называют в обиходной речи, широко известен двумя захоронениями, находящимися в нем. Кроме Станислава Понятовского, в крипте собора с 1813 года покоится прах одного из талантливейших генералов Французской республики Жана Виктора Моро. Непримиримый враг Наполеона, он после прихода последнего к власти был вынужден эмигрировать. В 1813 году, после смерти М. И. Кутузова, Моро возглавил все силы антинаполеоновской коалиции, но в битве под Дрезденом был смертельно ранен и через две недели скончался. Тело фельдмаршала перевезли в Петербург, где ему оказали последние высокие почести.

Прихожанином католического костела был знаменитый французский архитектор, автор и строитель Исаакиевского собора Огюст Монферран. Здесь он венчался и крестил сына. В завещании Монферран просил похоронить себя под сводами своего главного детища – Исаакиевского собора. Если верить фольклору, ему, католику по вероисповеданию, было отказано в погребении в православном храме.

Согласно одному интригующему преданию, смерть зодчего наступила вскоре после освящения собора, на котором присутствовал император Александр II. Известно, что в скульптурном декоре Исаакиевского собора есть группа христианских святых, почтительным наклоном головы приветствующих появление Исаакия Далматского, святого, которому посвящен собор. Среди них есть и скульптурное изображение Монферрана с моделью собора в руках – своеобразный автограф зодчего – прием, широко известный в архитектурной практике. Во время освящения собора один из приближенных угодливо обратил внимание императора но то, что все святые преклонили головы перед Исаакием Далматским и только архитектор, преисполненный гордыни, не сделал этого. Государь ничего не ответил, однако, проходя мимо архитектора, руки ему не подал и не проронил ни слова благодарности. Тот не на шутку расстроился, ушел домой до окончания церемонии, заболел… и через месяц скончался. По городу пронесся слух, что демонстративный уход архитектора с церемонии освящения храма и последовавшая вскоре его кончина связана с тем, что Александр II вознегодовал, «увидев лик католика Монферрана на фронтоне православного Исаакиевского собора».