— Нельзя, — ответил хаджа, — но надо мне. Я должен подписать у служителя ваш брачный контракт и получить благословение Мудреца для проведения церемонии.

— Какой еще брачный контракт? — возмутился Пол, однако его никто не услышал.

Всполошились стражники, поняв, что церемония затягивается. Они достали сабли, но дядя Карим вовремя поднял руку и коротко проговорил:

— Рискнете навлечь на свои бедовые головы гнев Мудреца? Великий все видит и слышит, кровь, пролитую в стенах его святыни, он никому не простит. Даже служителям султана.

Этого оказалось достаточно, чтобы стража отступила. Один с короткой козлиной бородкой недовольно цыкнул.

— Капитан Ильдас будет в ярости.

— Пусть небесам предъявит претензии, — сухо ответил хаджа. — Или мне, но больше не переступает мой порог в поисках помощи от очередной хвори после посещения Дома Наслаждений!

Я опустила взгляд на плитку под ногами, щеки обожгло жаром от слов дяди Карима. Али отвернулся, а Пол несколько раз кашлянул в кулак. Реакцию стражников я не видела, однако понимали, что и им было некомфортно услышать подобные речи о своем начальнике. Впрочем, кому как не хадже знать о болезнях местных жителей?

Неожиданно после ухода дяди Карима стало тихо, только ветер изредка подвывал грустную песню в стенах святилища. Разглядывая ажурные шурфы минарета, я вдруг снова ощутила небывалое одиночество и тоску. Осознание того, что ничего в моей жизни не изменилось в лучшую сторону, постепенно грызло изнутри и отравляло разум.

Из рабства в семье попала в рабство мужа. Теперь любой приказ из уст Пола превращался в обязательство, которое я должна исполнить независимо от собственных желаний.

Еще немного довлела банальная девичья обида: ни нормальной свадьбы, ни семейного счастья. Закон Кадиффа перечеркнул детские мечты о прекрасном принце и доме, где я нашла бы свое место. Будущее представлялось туманным, никакого огонька радости вдалеке не наблюдалось.

На землю упала широкоплечая тень, и, вздрогнув, я подняла голову. В такой сложный момент Полу вздумалось подойти слишком близко, отчего все существо восстало против. Аромат лугов перебил остальные запахи, едва чужеземец остановился в нескольких локтях от меня.

— Давай договоримся.

Моргнув, я наклонила голову и ждала продолжения, которое не замедлило последовать.

— Ты мне не нужна, Ясмин.

Хоть я не удивилась жестоким словам, они все равно больно ударили по самолюбию. Новоиспеченный жених вновь с неприязнью посмотрел на меня, будто видел перед собой кусок грязи. Никакой нежности и любви, которые воспевали в сказках.

Собственно, я не удивилась. Нас связал случай, неожиданная встреча. И ни я, ни Пол не желали подобного исхода.

— А я и не навязываюсь, — тихо сказала я.

Ядовитая фраза застряла в горле горьким комом, я воздержалась от резкого ответа. Банально испугалась реакции. Пола я встретила совсем недавно, но вряд ли он сильно отличался от наших мужчин. Чужестранец или местный — все они любили покорность и ненавидели непослушание.

— Доберемся до Бахрейна, там я отпущу тебя. Сама решишь, куда поедешь. Охрану оплачу, денег в дорогу дам…

Распахнув глаза, я уставилась в красивое лицо и непроизвольно переспросила:

— Что?

Ка-а-ак отпустит? А желания? Разве чужеземец не держал в голове тайные мысли? Любой другой на его месте давно озвучил бы список того, что жаждал получить: деньги, власть, женщины, половину мира…

Пол тяжело вздохнул, обреченно так. Будто разговаривал с ослицей. Затем недовольно цыкнул.

— Ты разве свободы не добивалась? Вот, радуйся. По законам моей страны наш брак не будет считаться действительным, пока не освящен в храме. Да и жена мне не нужна. Совсем. Доберемся до порта и расстаемся. Поняла?