– Хорошо. На неврологию кто-нибудь поступает?

– По-моему, нет. Я тебе предложил – ты отказалась.

– Плохо.

– Что плохо?

– Плохо ты меня уговаривал. Я сказала "нет", а ты пожал плечами и всё. Надо было лучше убалтывать.

– Это что же мне нужно было делать, чтобы ты согласилась? Себя предложить? Так опоздал маленько, у тебя Ромка есть. Да и жена обидится. Или меры материальной поддержки в виде тысячи рублей в месяц? А ты ко мне за это в рабство на три года? На "слабо" взять?

– А знаешь, – хитро улыбнулась Ксения, – уговорил, чертяка языкатый. Зови Лидию Михайловну с целевым договором в ординатуру на неврологию.

– Ты это сейчас серьёзно?

– Вполне. Надо же показать, что ты кадры активно привлекаешь. Договор оформим вчерашним днём. Даже почти не соврём. Потом просто вступительные экзамены завалю, и проблема решится сама собой.

– А может, не завалишь? Я договорюсь, чтобы тебе помогли. Поступай по-настоящему.

– Ишь, какой прыткий. Я ещё вообще не определилась, чего хочу. Не надо меня рвать на части. Роман – себе, ты – себе. И я ещё с Баркановым не разговаривала насчёт аспирантуры.

– Я тут подумал, – произнёс Роман, – хорошо было бы, если бы при поступлении с пациентами проводился инструктаж по технике безопасности. Под роспись. О том, что можно, чего нельзя делать в отделении. И хранить этот документ в истории болезни. Так сразу же можно снять ответственность за подобные случаи с медицинского персонала.

– Вот тут ты попал в точку. Я в своей старой больнице даже форму такую уже разработала и внедрила. За пару недель до увольнения. Не знаю, пользуются сейчас или нет. Могу попросить прислать.

– Если не дураки, то должны пользоваться, – погладил её по руке Роман, – Ты у меня большая умница. Обидно, что именно с такими людьми происходят всякие неприятности. А вообще, Ксеня, спасибо тебе. За то, что помогаешь.

– Пока не за что. Это вам спасибо обоим. Вы вселили в меня веру, что не всё потеряно. Поэтому за мной должок.

30. 30. Роман. Здесь и сейчас.

Какая же она всё-таки красивая... И совсем другая, неизвестная. Разрумянившиеся щёки, горящий взгляд...

Не застенчивая девчонка, прячущая лицо от фотографа, которой была пару дней назад на прогулке. Не страстная любовница, на лету подхватывающая посылы и угадывающая желания, какой он видел её этой ночью.

Спокойная, деловая, уверенная, понимающая что делает и чётко знающая как надо. Грамотный специалист, крепкий руководитель, смотрящийся в этой роли очень органично. И надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться отнять у неё эту часть жизни. Это, как совершить что-то очень жестокое и бессмысленное. Например, отрезать руку или ногу. Намеренно покалечить, сделать инвалидом.

Интересно, сколько у неё ещё таких вот граней? Кто она в спокойной, домашней обстановке? Как ведёт себя с детьми? У неё ведь сыновья... Какая она мать, жена?

– Рома, я вообще-то с тобой разговариваю, – вырвал его из другой реальности голос Юры, – ты меня совсем не слушал?

– Извини, задумался.

Литвин-старший внимательно проследил за направлением взгляда брата, который обернулся вслед уходящей в приёмную Ксении.

– Даааа, Рома, неслабо тебя накрыло...

– Это так заметно?

– Невооружённым глазом.

– И что теперь делать?

– Во-первых, не быть идиотом. Я уже говорил, хватай, и, пока не очухалась, тащи в свою пещеру.

– А если она не захочет? Может, я ей недостаточно нравлюсь?

– Достаточно, чтобы с тобой спать. И чтобы рассказать тебе о неприятностях с законом. Теперь твоя очередь открываться. С остальным потом разберёшься. Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.