Мои слова он услышал, но явно не понял. Мое «не люблю», это упрек не только третьему принцу, но и первому. Да и не только ему.

– Постоянство – это хорошо, – подтвердил Сандор Олн, понюхав сигару. – Многим фольхам крайне не хватает этого качества. Значит, это не попытка Ронга заполучить лишний голос в фольхстаге?

– Почему же? – совершенно искренне удивился я. – Очень даже попытка. Но этот возможный голос принадлежит мне и только мне. А присоединяться к югу или северу я не намерен. Да и, откровенно говоря, кому я там нужен? Безродный выскочка среди высшей знати империи… меня будут в лучшем случае терпеть, да и то только из-за этого голоса.

– Значит, планируешь присоединиться к маркграфам, – вынес вердикт принц. – В общем-то, правильно, – согласно кивнул он.

С учетом того, что в прошлый раз именно первому принцу почти удалось продавить большинство «пограничников», чтобы те поддержали именно его кандидатуру, то его покладистость неудивительна.

Южным домам фольхов всегда удавалось как-то лучше наладить связи с маркграфами. Возможно всему виной банальная география. Южная марка считай примыкает к южному герцогству Эзгель. Да и Речная марка не так далеко.

В целом пограничье старается держаться особняком и выступать единым фронтом, но два голоса из пяти явно благоволят фракции первого принца.

– Но не голосом единым важна Вольная марка… – намекающие протянул Сандор Олн.

Вот и начинается торг. Ожидаемо. Странно, что третий принц не захотел ничего взамен на свою поддержку. Может слишком благороден, чтобы слово нарушать, а может это просто игра в благородство.

– До избрания нового императора я не планирую вмешиваться в дела императорской семьи и фольхов в Вольной марке, но потребую законный процент маркграфа со всех доходов и владений.

– Это правильное, справедливое решение, – согласился первый принц. – Но мне нужно будет что-то предъявить моим южанам в качестве отступного. Предположим, пять процентов положенного налога вместо восьми. Срок тот же – до выборов нового императора, а там посмотрим.

– Его Высочество Ронг Олн будет недоволен и потребует для северян таких же преференций.

– А откуда он узнает? Точно не от меня. И фольхи будут молчать.

– Местные чиновники прознают.

– Когда это еще произойдет? Когда Ронг или северяне обратят на это внимание? – отмахнулся принц Сандор.

– Принимается, – кивнул я, взвесив все «за» и «против», – пять процентов вместо восьми.

Легко отдавать то, что еще не мое. А будет моим… посмотрим. После смерти императора все старые договоренности потеряют смысл. А фольхам станет резко не до Вольной марки.

– Хорошо, – принял решение принц, – такой расклад приемлем. Юг проголосует за твое назначение, – подытожил он, явно считая, что делает мне огромное одолжение.

Голосование обещает быть веселым. Такое единодушие у фольхов редко бывает, особенно если пограничные маркграфства будут «за». Хотя, Александр Ранк же обещал, что будет против, так что единогласного решения не выйдет. Но мне хватит и подавляющего большинства.

Уступки первому принцу многим наемникам не понравятся, они настроились на большой передел собственности. Но ничего, доводам разума они внемлют, и подождут. Тем более с них я налогов брать не собираюсь.

Сейчас, когда фольхи вновь изнывают от безделья, пытаться что-то у них отнять – не лучшая затея. Да и в Вольной марке хватает бесхозных источников дохода. Главная проблема – общая необустроенность, безвластие и плохое исследование этих богатых земель. Да и энергию наемников можно направить вовне, в глубину Пепельных земель. Пообещав тем же капитанам наемных отрядов наследное дворянство и титулы, которые я, как маркграф, смогу давать.