Случилось главное: на виллу «Арго» они приехали втроём, а оттуда она, Гвендалин, уехала одна. Сейчас окна дома на утёсе светились. И что бы там ни задумали Обливия и Манфред, теперь уже ничего не поделаешь.

Теперь следовало только извиняться.

И надеяться, что ничего плохого больше не случится.

– Подумай, Гвендалин! – приказала себе молодая парикмахерша. Подождала, пока «дворник» ещё несколько раз прошёлся из стороны в сторону, и продолжила: – Если расскажу маме… – Но развивать эту мысль не стала, а перешла к следующей: – Если позвоню сейчас же Кавенантам или вернусь к ним… рискую потерять клиента, это так же верно, как и то, что сижу сейчас здесь в машине. А что, если предупредить полицейского Смитерса?

Это мысль. Но как? Позвонить? Смитерс тотчас узнает её по голосу. Послать ему анонимное письмо с вырезанными из газеты буквами? Но клей прилипнет к пальцам и попадёт под ногти – этого она терпеть не может! Что же делать?

Озарение снизошло на неё внезапно, в тот момент, когда зазвонил колокол церкви Святого Якова.

– Отец Феникс! – радостно произнесла парикмахерша.

Много лет уже Гвендалин не исповедовалась, и чем дольше думала об этом, тем больше ей нравилась идея получить отпущение грехов за то, что она сделала или могла сделать. Определённо лучший способ выйти из этой истории сухой.

И потом, отец Феникс ведь не болтун какой-то, напротив, серьёзный человек, ответственный. Он никому не расскажет.

Припарковавшись на площади у церкви, Гвендалин направилась в освещённую ризницу, стараясь припомнить правила исповедования, и взглянула вверх. На карнизе церкви, куда падали последние тёплые лучи заходящего солнца, спокойно ворковали голуби.

– Достаточно признаться только в одном грехе? – вслух сказала она, постучав в ризницу, к падре Фениксу. – Или, может быть, стоит сочинить ещё какие-нибудь, чтобы произвести хорошее впечатление?

Освоившись с обстановкой, ребята двинулись дальше по узкому проходу вдоль основной крепостной стены, держась подальше от наружной, зубчатой, чтобы не смотреть вниз.

Джейсон постепенно обрёл прежнюю уверенность и теперь весьма решительно направлялся вперёд. Джулия молча следовала за братом.

Тем временем из-за гор медленно выплыла полная луна, осветив обширную панораму, которая открывалась из крепости, и девочка с интересом рассматривала лежавшую далеко внизу долину, огромную, как море, не имевшую, казалось, пределов и совершенно пустую: ни домов, ни дорог, лишь у самого подножия крепостных стен теснилось несколько домишек, похожих на перевёрнутые коробочки.

А Джейсон с любопытством рассматривал всё, что находилось на территории крепости, – множество посеребрённых лунным светом крыш с коньками, дома, окна, арочные проходы, статуи, фонтаны, башни, вековые деревья, дворы и дворики.

Пройдя к следующей террасе, ребята услышали треск поленьев – здесь тоже горел костёр – и дальше постарались двигаться бесшумно, молча, а последние метры вообще проползли на животе.

У костра они порадовались приятному теплу, исходившему от огня, а рядом увидели ещё одного часового, тоже лежащего на земле.

– И этот спит! – догадался Джейсон.

За спиной солдата оказалась крутая каменная лестница, которая вела вниз, на территорию крепости.

– Туда пойдём? – спросила Джулия.

– Не знаю. Давай посмотрим…

Джейсон сел на землю и, открыв тетрадь Улисса Мура, принялся листать её, задерживаясь прежде всего на картах, где красным карандашом отмечены разные маршруты – пути следования по подземным галереям, комнатам, лестницам и подвалам.