– Так, смотрите, – говорит Долли, хлопнув в ладоши, и все, как по команде, переключают свое внимание на нее. – Съемок самих концертных выступлений в фильме буде немного. Ну, то есть снимать мы будем много, но потом будем монтировать и нарезать кусочки, чтобы показать результат вашего труда. Но основной акцент будет сделан на подготовках к концертам. Репетиции, то, как вы проводите свободное время, то, как рождаются песни. Бесконечная вереница девушек в ваш автобус и безбашенные поступки.

– Мама меня из дома выгонит, – стонет наш басист Лиам.

– Я тебя приючу, если что, – подмигивая, отвечает Долорес.

– О, и меня выгонят, – встревает Ник, солист группы.

– Иди к черту, придурок, ты живешь сам. – Смеясь, Лиам толкает друга в плечо.

– А ты, значит, с мамой?

– Ну да.

– Она приехала к тебе погостить, пока в ее доме ремонт, – монотонно тянет Трей, перебирая между пальцами барабанную палочку.

Они начинают идиотскую перепалку.

– Тихо! – выкрикиваю я, и они замолкают, глядя на меня, как несмышленые щенки на папу. – Если мы сейчас не прекратим этот балаган, то никогда не выдвинемся в тур. Кончайте.

– О, я бы… – начинает Лиам, но я его перебиваю.

– Закончи мысль – и будешь бежать за автобусом до самого Сан-Франциско.

Парни опять смеются и толкают друг друга. Как дети. Долли смотрит на меня с интересом, но сразу отводит взгляд, когда я поворачиваюсь к ней.

– Продолжай, малышка До. – Со стороны диванов, на которых сидят мои парни раздаются различные звуки поощрения. – Заткнитесь, – рявкаю я, смущенный тем, что назвал Долли таким интимным прозвищем в присутствии группы. Они теперь мне жизни не дадут.

– Итак, – говорит она, вставая и начиная прохаживаться по комнате. Ее ярко-малиновая юбка в сочетании с армейскими ботинками и кожаной косухой творят что-то невероятное с моим либидо. Я отворачиваюсь, как будто рассматриваю инструменты у себя за спиной, а сам поправляю так некстати появившийся стояк. Из комнаты звукоинженера на меня с широченной улыбкой пялится Пит. Он кивает на Долли и показывает мне большой палец, делая вид, что второй рукой тоже поправляет выпуклость в штанах. Я незаметно показываю ему средний палец, и мы оба усмехаемся. Да, чувак, она горячая, как ад. И такая неутомимая в постели, что каждый мужик в этом помещении, знай он это, уже бы весь мир к ее ногам положил.

Я пропустил половину речи Долли, а теперь повернулся и внимательно прислушиваюсь.

– То есть, – произносит она, размахивая руками, пока все присутствующие следят за ее жестами. – Вставки между концертами будут сняты в таком слегка состаренном стиле. Как будто это было давно, а концерт – это сегодняшний день. Чтобы сделать такие акценты, я иногда буду вас просить делать странные вещи. Например, вместо сигареты попросим Лиама курить трубку. Запиши, – Последнее слово она кидает своему помощнику со странным именем ДиДи. – Или попросим Ника выйти на сцену во время генеральной репетиции в брюках, рубашке и подтяжках. А волосы соберем в аккуратный хвост и залижем в стиле гангстеров. – Записываешь? – снова небрежно спрашивает Долли, даже не дожидаясь ответа от помощника. Она знает, что он все сделает, как надо. ДиДи лениво кивает, вытянув вперед руку с диктофоном. Интересно, Долли в курсе, что он пишет это не в лежащий на коленях блокнот, а на диктофон?

– А я в чем буду на сцене? – спрашивает Диксон, который играет на скрипке.

Долли застывает посреди комнаты.

– А в чем ты обычно выступаешь?

– Не знаю, по-разному.

Долли жует свою розовую нежную губу и хмурит брови, а потом выдает: