— Вы решили признаться? — спросил тот чопорно.

Вид у него был крайне недовольный. Наверное, заключенные редко требуют аудиенции сами.

— Не совсем. — Нэйтан холодно улыбнулся, его все еще переполняла решимость. — Скажите, могу я написать письмо?

— Родственникам? — уточнил Олегр, сложив руки на животе. — Насколько нам известно, у вас их нет.

— Близкому, — заверил Нэйт. Инквизитор нахмурился. — Уверяю вас, если тот, кому я хочу написать, узнает о том, что вы мне это не позволили, у вас будет куча проблем.

В глазах Олегра зажегся интерес. Осторожный человек, нужно отдать ему должное.

— И могу я узнать, кому в таком случае вы намерены писать? — спросил с фальшивым равнодушием.

— Разумеется, — улыбнулся Нэйт. — Я буду писать своему наставнику, лорду Корвину, Придворному магу.

Расчет оказался верен, Олегр переменился в лице.

— Если это шутка… — предупредил он, впрочем, поостерегшись угрожать.

— Какие уж тут шутки, господин инквизитор? — искренне ответил Нэйтан, потом вытянул вперед скованные руки, размял пальцы. — Давненько я не писал писем, — заявил, наслаждаясь покрасневшим лицом толстого инквизитора Олегра.

33. Глава 33

— Значит, он показал вам смерть моих родителей, — холодно подытожил король, его рука сжалась в кулак, хотя лицо оставалось бесстрастным, — позор моей сестры… Что-нибудь еще, леди Морено?

Катрина выдержала тяжелый взгляд его величества. Ответила:

— Мы остановились на дне ареста Нэйтана Инквизицией.

— И, я так понимаю, он не скупится на подробности?

В голосе Эрика Финистера прозвучало нечто такое, чему Катрина не смогла подобрать название. Разве что… ревность? Не привык к тому, что друг откровенен еще с кем-то, кроме него?

Кивнула.

— Да, сейчас Нэйт перестал перепрыгивать через временные промежутки от события к событию.

Король прищурился.

— Нэйт?

Катрина нахмурилась, не сразу сообразив, к чему именно придрался Эрик. А когда до нее дошло, смутилась. Она сама не заметила, как стала называть узника подземелья сокращенной формой имени, как кого-то хорошо знакомого, близкого.

Изобразила равнодушие, пожала плечом.

— Он не против, чтобы я его так называла.

У короля дернулся уголок губ, словно он хотел улыбнуться, а может быть, скривиться, но передумал и не сделал ни того, ни другого.

— Вы уверены, что все еще на моей стороне, леди Морено? — поинтересовался сухо.

Должно быть, непросто не доверять никому в целом мире.

Катрина глубоко вздохнула, собираясь с духом, и выпалила, пока не успела струсить:

— Если вы больше не доверяете мне, одно ваше слово — и я соберу вещи и покину Сарианту.

Помнится, она уже говорила нечто подобное. Но теперь было куда страшнее: что, если он согласится и отошлет ее?

Эрик усмехнулся.

— И вы уверены, что я так легко отпущу вас со всем, что вы теперь знаете?

По позвоночнику пробежал неприятный холодок. Нэйт же предупреждал не шутить с королем…

— Я принесла клятву о неразглашении, — напомнила, стараясь сохранить остатки достоинства. Если сейчас он прикажет следовать со стражей в подземелье и занять одну из камер, пусть так, ее совесть чиста.

Как ни странно, мысль оказаться за решеткой пугала ее куда меньше, чем та, что придется прямо сейчас все бросить и вернуться домой.

— Я помню, леди Морено, — медленно произнес Эрик. — Я помню.

— И я все еще не арестована?

Король потянулся к чашке, сделал глоток и только потом поднял глаза на девушку.

— Пока нет, — сообщил с легкой улыбкой, наслаждаясь своей властью.

В каждую встречу с королем Катрина искала в нем черты прежнего Эрика, которого видела в воспоминаниях Нэйтана, но так и не находила. Иногда проскальзывало нечто едва узнаваемое, однако лишь на короткое мгновение.