– Ну вот и все, теперь ты не сможешь никуда дозвониться и пожаловаться на свою судьбу… – самодовольно произнес директор, вновь усаживаясь в кресло.

– Ничего не понимаю, – пожала плечами Дельфи.

Явно было, что директор выуживает уровень воздействия на нее.

– А что здесь понимать, – продолжал улыбаться директор. – Если с тобой, то устроим несчастный случай. Это означает что тебя, деточка, придется убрать из жизни, как сейчас твой смартфон. В случае, если ты здесь кому-нибудь приглянулась, то вместо тебя кого-то похороним, среди бомжей тоже молодые девушки есть. Наши железные мальчики все могут сделать. Твои родители схоронят переодетую в твою одежду, с изуродованным личиком бомжиху. А ты останешься у нас.

– Н-да, а Алина говорила, что это легкое интервью… – грустно проговорила корреспондентка.

– Кто не осложняет жизнь, для того все несложно. Ну ладно, отведи ее Ян в изолятор и можешь быть свободен.

Дельфи покорно встала, когда главный психолог подошел к ней, и пошла рядом с ним, стараясь ни о чем не размышлять. Ей не удавалось выполнять рекомендации учителя, сколько ни старалась она строить планы своего освобождения, спасения по ходу диалога с директором, у нее в голове все вертелось: «Спасти мальчика и вернуть его родителям». Ничего большего она не смогла смоделировать.

– Ну ладно, будь что будет, – успокоила себя девушка, стараясь быть непроницаемо безразличной.

Ян Дорин довел ее до конца коридора и свернул направо. В воздухе появился знакомый запах медицины. Они пошли мимо сидящей за столом женщины в белом фартучке, видимо сиделки.

– Эта девушка останется у нас на ночь, – сказал ей психолог. – Прошу ее не беспокоить, откройте нам пятый бокс.

Сиделка кивнула и послушно пошла рядом.

– У Люси все еще температура, но уже меньше. Даня пока что ничего так и не ест, правда, воды попил, – проговорила она усталым голосом.

– На смену Анэт приходит? – спросил Ян Дорин, когда сиделка закончила.

– Да.

– Передай ей, чтобы не беспокоили девушку. У нее важное дело.

– Хорошо-хорошо, – женщина открыла дверь палаты и, отделив от связки ключ, передала Яну.

– Спасибо, можете быть свободны.

Сиделка ушла, а Дельфи и Ян зашли в просторную комнату с широкой кроватью и с прозрачной душевой.

– Располагайся, это лучшее, что я могу предложить тебе. За твой поступок директор сразу бы уничтожил тебя. Но я упросил его.

– Откуда же он узнал? – забыв о своей роли, спросила девушка.

– Комната, где эти дети, всегда под наблюдением.

– Почему же тогда двери не закрыты?

– Это служебный ход, он не запирается.

– Зачем же ты повел меня служебным ходом? – укоризненно спросила она.

– Сам не знаю, я хотел пройти более коротким путем и выйти в малышовый отсек.

«Врет», – подумала Дельфи.

– Я говорю правду, – ответил психолог.

«Опять читает мысли», – отчаянно подумала корреспондентка.

– Я их читал всегда, даже когда ты вспоминала учителя.

– Почему же вы не рассказали об этом шефу?

– Ты мне нравишься, красавица, и я хочу спасти тебя.

– Мужчинам всегда нравятся женщины накануне ночи, а потом они готовы обзывать их всякими гадкими словами и совершать по отношению к ним всякие подлости, – произнесла гневно Дельфи и отступила на несколько шагов назад, поправив на плече сумку.

– Да сними ты ее, устала таскать, наверное. Может, и спать с ней пойдешь?

– И спать пойду.

– Ну ладно, не буду тебе мешать, отдыхай. Вот ванна, можешь принять душ. Ужин тебе подадут в это узенькое окошечко. Сюда пролазит лишь тарелка, а сюда лишь бокал с напитком. Из этого бокса сбежать невозможно… Дельфи, что же ты сделала со мной. Впервые в жизни я влюбился как мальчишка.