На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою начертано:

Николай»[128].

Когда Высочайший манифест был прочтен, Государь император обратился ко всем присутствовавшим в Николаевском зале Зимнего дворца:

«Со спокойствием и достоинством встретила Наша Великая матушка Русь известие об объявлении войны. Убежден, что с таким же чувством спокойствия мы доведем войну, какая бы она ни была, до конца. Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей!

И к вам, собранным здесь представителям дорогих Мне войск Гвардии и Петербургского военного округа, и в вашем лице обращаюсь ко всей единородной, единодушной, крепкой, как стена гранитная, Армии Моей и благословляю ее на путь ратный!»

Окончив свою речь, сказанную спокойно своим мягким, задушевным голосом, Государь осенил себя крестным знамением.

В этот исторический момент великий князь Николай Николаевич и за ним все находившиеся в Николаевском зале Зимнего дворца преклонили свои колена и запели: «Спаси, Господи, люди Твоя…». Обратный Высочайший выход из Николаевского зала в Салтыковский коридор сопровождался несмолкающим народным гимном. Их Величества проследовали на балкон среднего зала Зимнего дворца, выходивший на Дворцовую площадь. Не только площадь перед дворцом, от арки Главного штаба до самого дворца, но и все прилегающие к дворцу улицы были заполнены народом. При появлении Царской четы на балконе дворца вся эта масса людей, заполнившая Дворцовую площадь, стала на колени, и по всей площади разнеслись волнующие русскую душу слова народного гимна-молитвы: «Боже, Царя Храни!»

Другой Высочайший манифест Государя императора Николая II об объявлении войны Австро-Венгрии был подписан и опубликован 26 июля 1914 г.[129]

По свидетельству придворных, императрица Александра Федоровна, узнав о печальной вести начала войны, горько разрыдалась.

Многие члены Императорской фамилии с напряжением следили за лавиной надвигающихся событий и фиксировали их в своих дневниках и переписке. Так, например, друг с детства Михаила Романова великий князь Андрей Владимирович (1879–1956) в начале Великой войны записал в дневнике:

«18 июля 1914 г. была объявлена мобилизация, а 20 июля манифест возвещал об объявлении войны Германии. Итак, началась всеобщая европейская война. С одной нашей стороны: Россия – Франция – Англия, Сербия – Черногория – Япония – Бельгия, и с другой – Германия и Австрия…

Грустно мне было видеть, как все товарищи уходили на войну. Проводил я 5-ю батарею, проводил и 6-ю, все ушли, и остался я один дома. 16 лет пробыл я в строю. Сколько усилий потратил над своими батареями и как фатально ушел из строя в феврале этого года. Если б можно было предвидеть события. Но что же оставалось делать? Идти в строй, но куда? В своих батареях – все вакансии заняты. Идти в чужую часть, где никого не знаешь – невозможно. Решил ждать. Проситься в какой-нибудь штаб и сидеть там без дела как-то глупо. Но время шло. Прошел уже второй месяц войны, и стало невмоготу. Как ни тяжело было проситься в штаб, а не в строй, я все же решился и написал Кириллу, который находился в Ставке Верховного главнокомандующего. Предварительно я просился у Ники, который меня благословил на это»[130].

Много позднее дворцовый комендант генерал-майор В.Н. Воейков в мемуарах с печалью констатировал:

«Сбылось то, чему трудно было верить, но что мне в 1919 году выдавалось за факт: говорили, что в 1911 году в Риме состоялся масонский съезд, постановивший вовлечь европейские державы в войну с целью свержения тронов»