Но тут в разговор встряла Ираида Дмитриевна.

- На мой взгляд, Руслан, тебе не мешало бы…

Договорить свою мысль завуч не успела. С тонкой улыбкой на губах Руслан спросил:

- Видимо, Ираида Дмитриевна, вы считаете, что я должен был подарить эти цветы Борису Петровичу, как лицу, пострадавшему в результате популярности видео?

- Руслан! – вскрикнула завуч. – Разве родители не учили тебя, что взрослым нельзя дерзить? Кто бы мог подумать, что у таких уважаемых людей ребёнок может вести себя неприлично?

- Я – не ребёнок! – взгляд Руслана вдруг приобрёл жёсткость. – И потом, что неприличного я сделал или сказал? Походу, всё, что идёт вразрез с вашими представлениями, всё – плохо? Знаете, это враньё уже всех достало!

Однако Ираида Дмитриевна завелась и не могла так просто остановиться.

- Я считаю, Руслан, что тебе, а также Людмиле Сергеевне, не мешало бы извиниться перед Борисом Петровичем. Ведь вы оба поставили его в неловкое и даже некрасивое положение своими необдуманными рассуждениями. Я уверена, что твои родители меня поддержат!

- Мне не за что извиняться, а Людмиле Сергеевне – тем более, – твёрдо заявил подросток. – Потому что мы оба сказали правду. Что же касается моих родителей, Ираида Дмитриевна, вы никак не можете говорить за них.

- Не знаю, не знаю, – зло сверкнула глазами завуч. По её виду было понятно, что она едва сдерживает себя, чтоб не сказать какую-нибудь резкость.

А я подумала, что если бы на месте Руслана Таирова был другой ученик, его никто не стал бы слушать, а в школу тут же вызвали родителей.

- Уверяю вас, Ираида Дмитриевна, – улыбнулся Руслан, – мои родители – люди думающие и абсолютно адекватные.

- Я ничуть в этом не сомневаюсь, – поддакнул ему директор. – Но получилось нехорошо. Кстати, у меня, как и у нашего уважаемого губернатора, нет времени участвовать в разных там субботниках. Есть дела и поважнее.

И после этих слов он заискивающе улыбнулся, очевидно, желая оставить о себе приятное впечатление. Я покраснела. Ну что за дурак, прости господи? Неужели не понимает, что он разговаривает не с каким-то несмышлёнышем, а вполне себе состоявшимся человеком? Я бы даже сказала – мужчиной.

Честно, в тот день Руслан Таиров вдруг открылся мне с совершенно новой и неожиданной стороны. Я-то принимала его раньше за мажора. Однако мажоры так себя не ведут.

- Но ведь и субботники бывают не каждый день, – не смутился мой ученик, отстаивая свою точку зрения. – Лично я считаю, что Борис Петрович, как руководитель, должен подавать нам пример. Потому что слова про любовь к родному городу, не подкреплённые делом, – это всего лишь просто слова. Или, иначе говоря, – пустой звук.

Я восхитилась Таировым и захотела его поддержать.

- Руслан прав! – глядя прямо в глаза директору, сказала я твёрдым тоном.

Борис Петрович покраснел. А Ираида Дмитриевна хриплым голосом просвистела:

- Пожалуйста, Руслан, оставь нас наедине с Людмилой Сергеевной.

- Спасибо вам, Людмила Сергеевна, и до встречи! – сказал Руслан и вышел из кабинета.

Завуч кинулась к директорскому столу, взяла папку и подала её мне со словами:

- Вот ваши документы, Людмила Сергеевна! И не забудьте оставить в приёмной заявление об увольнении по собственному желанию!

- Очень сожалею, Людмила Сергеевна, – развёл руками директор. – Но другого выхода нет.

- Хорошо, – я постаралась не показать, что обескуражена такой развязкой истории, которая, по большому счёту, выеденного яйца не стоила.

- Это ещё Борис Петрович по отношению к вам поступил, как джентльмен, – прошипела мне вслед завуч. – В другой школе вас по статье бы уволили!