– Никакого телевидения или громких звуков после десяти вечера. Таковы у нас правила.

Она взяла у меня деньги, дала квитанцию и закрыла дверь.

На ключе было написано: «Комната 103». Я ее даже смотреть не стал. Двери мелькали мимо: 98, 99, 100, 101, а я шагал на север, к Голливудским Холмам, к тем горам, что за ними, и великий золотой свет Господа сиял мне, и вырастал.

Жаркая ночь у Тони стояла. о ебле даже думать лень – хлещешь холодное пиво, и все. Тони выставил парочку нам с Индейцем Майком, и Майк вытащил бабки. пусть хоть за первую заплатит. Тони выбил чек, скучая, оглядел заведение – 5 или шестеро сидят, стаканы свои изучают. олухи. поэтому Тони подвалил к нам.

– что нового, Тони? – спросил я.

– а-а, говно, – ответил Тони.

– это не ново.

– говно, – повторил Тони.

– а-а, говно, – подтвердил Индеец Майк.

мы отхлебнули пива.

– что ты думаешь о Луне? – спросил я Тони.

– говно, – ответил Тони.

– ага, – подтвердил Индеец Майк, – если на Земле мудак, то и на Луне мудаком останешься. без разницы.

– говорят, на Марсе и жизни-то нет, – сказал я.

– и? – спросил Тони.

– а, говно, – сказал я. – еще 2 пива.

Тони выставил, подошел за деньгами, выбил, вернулся на место.

– вот говно, жарища-то. Уж лучше сдохнуть, как вчерашний «котекс».

– куда люди попадают после смерти, Тони?

– в говно. какая разница?

– ты не веришь в Человеческий Дух?

– говна мешок!

– а как же Че? Жанна д’Арк? Малыш Билли? такие вот?

– говна мешок!

мы пили пиво и обдумывали это замечание.

– слушайте, – сказал я, – мне надо поссать.

пошел к писсуару, а там, как обычно, торчал Филин Пити.

я извлек инструмент и начал ссать.

– какой у тебя хуй маленький, – сообщил мне Филин.

– когда я ссу или медитирую – да. но я отношусь к суперрастяжимому типу. когда я готов к бою, каждый дюйм, что у меня есть сейчас, приравнивается к шести.

– тогда хорошо, коли не врешь, потому что я вижу только два дюйма.

– это одна головка.

– я тебе заплачу доллар, если дашь отсосать.

– маловато.

– ты вытащил не только головку, ты вытащил вообще все, что у тебя есть.

– отъебись, Пит.

– ты еще ко мне прибежишь, когда деньги на пиво кончатся.

я вышел обратно.

– еще 2 пива, – заказал я.

Тони проделал весь номер снова, вернулся.

– такая жара, что я, наверно, рехнусь, – сказал он.

– жара заставляет тебя осознать свою подлинную сущность, – сказал я Тони.

– секундочку! ты что, меня чокнутым назвал?

– да мы все тут такие, только это держится в тайне.

– ладно, допустим, это говно твое – правда: сколько тогда на земле здравых людей? вообще хоть один остался?

– несколько.

– сколько?

– из миллиарда?

– да. да.

– ну, я бы сказал, 5–6.

– 5–6? – переспросил Индеец Майк. – соси мой хуй!

– слушай, – сказал Тони. – а откуда ты знаешь, что я псих? как нам это сходит с рук?

– ну, поскольку все мы психи, контролировать нас мало кто может, таких раз-два и обчелся, поэтому они нам дают порезвиться на воле. больше ничего пока не сделают. я некоторое время думал, что они найдут себе где жить в открытом космосе, а нас уничтожат. теперь же я знаю, что и космос психи контролируют.

– откуда знаешь?

– потому что они в Луну американский флаг воткнули.

– а если б русские русский воткнули?

– то же самое, – ответил я.

– а ты, значит, в стороне? – спросил Тони.

– я в стороне от безумия любой степени.

мы притихли. пили дальше. Тони тоже стал начислять себе скотча с водой. он-то вправе, он здесь хозяин.

– господи, какая жарища, – сказал Тони.

– да, говно, – подтвердил Индеец Майк.

затем Тони заговорил.

– безумие, – сказал Тони, – а знаете, вот в эту