О том, что будет, когда они закончатся, думать не хочется.

Заплатив два евро за вход на пляж, я отодвинула один из шезлонгов подальше от остальных, бросила на него сумку, скинула сарафан, под которым был надет купальник, и побежала к морю.

Оно приняло меня, обласкало, дурные мысли сразу куда-то улетучились. Плавала я не очень хорошо, но глубины не боялась, к тому же вода как будто держала.

Я даже до буйка доплыла!

Вдоволь наплескавшись, с удовольствием плюхнулась на шезлонг, ощущая, как солнце обогревает мою мокрую кожу.

Ненавижу зиму и промозглый холод!

Никогда больше не вернусь в Белый Лог!

А когда-нибудь, когда все это кончится, я обязательно поселюсь в симпатичном домике на берегу моря.

Перевернувшись на живот, я принялась лениво разглядывать из-под солнечных очков посетителей пляжа.

Народу было немного, в основном туристы – немцы, американцы, много русских…

Были на пляже и местные – греки.

Компания мужчин расположилась неподалёку под большим полосатым зонтиком, попивая пиво.

Они посматривали на туристок, но любоваться было особо не на что: две молодые высокие немки ушли, а на оставшуюся пожилую пару американцев любоваться явно не с руки.

Понятное дело, греки переключились на меня. Я была сама скромность, но как можно оставаться скромной в купальнике?

Они разглядывали меня так откровенно, что я решила больше не обращать на них внимания.

Натянула свою широкополую шляпу с синей лентой и достала из сумки купленный ещё в аэроэкспрессе глянцевый журнал.

Но статьи были откровенно скучными, в духе «10 признаков того, что ваш парень вам изменяет», и я нет-нет да посматривала по сторонам.

К грекам тем временем подошел чернокожий парень с косичками-дредами, перетянутыми разноцветными нитками. Они поздоровались, и, улыбаясь, принялись о чем-то болтать. В какой-то момент парень мельком взглянул на меня, а потом куда-то испарился.

Я ещё раз сходила поплавать, а потом принялась собирать из камушков своё имя на песке. Перебирать отполированные водой и нагретые солнцем голыши было приятно.

Среди них попадались необычные и по-настоящему красивые.

Я даже отложила несколько на память.

– Привет, деспенис, ты ведь русская?

Увлёкшись своим занятием, я не сразу заметила невысокого грека из той самой компании. Он был очень взрослый, лет под сорок, но прекрасно сохранился и теперь проникновенно смотрел на меня волоокими очами. Тому, что он знает русский, я не удивилась, так же как и тому, что он с ходу определил мою национальность.

Гид в автобусе рассказывал, что в этих местах бывает много русских туристов, поэтому местное население, работающее в гостиничном сервисе, неплохо знает этот язык.

В принципе, грек не первый приставала, меня предупреждали, что для местных клеиться к туристкам совершенно нормально. И все-таки он был немолод, и это меня неприятно задело.

Я даже отвечать ничего не стала, только кивнула.

– Я – Демитрос, а тебя? – не смутил грека мой недружелюбный вид.

– Ева.

– О! Ева – прекрасное имя и необычное для русской! Такое же прекрасное, как и ты! – бурно и банально восхитился Демитрос. – А из какого ты отеля?

Тут все так было запросто – обратиться на «ты» к незнакомой девушке вдвое моложе себя, спросить название ее отеля…

– Зачем вам? – прозвучало это нелюбезно, но я не собиралась называть ему практически свой адрес.

– Без злых умыслов! – с улыбкой поднял руки вверх грек. – Никаких плохих! Может, вечером в ресторан сходим?

Ну, я так и знала, что этим закончится…

– Думаю, мои родители этого не одобрят, – пожала плечами я, вешая сумку на локоть.