Дежурящая на ресепшене девушка-гречанка распахнула двери ресторана и включила первый ряд ламп.

Так как из Флегры в Метеоры ехала только я, то завтракать мне предстояло в гордом одиночестве.

Впрочем, в том, что ресторан открыли только для меня, было нечто забавное и приятное.

Я налила себе кофе со сливками, положила на тарелку сосиску из лотка, сыра и пару сладких булочек и села за самый первый стол, чего обычно себе не позволяла, выбирая самые дальние столики.

– Приятного аппетита! – мягкий тенор заставил меня поперхнуться.

Садовник, будь он неладен! И чего ему в такую рань не спится? Кажется, его зовут Прочорос…

Грек, и, не подозревая, как смешно звучит по-русски его имя, стоял, поигрывая мускулами под очень обтягивающей белой футболкой, как будто напрашиваясь на сравнение с Аполлоном.

Честно говоря, я не люблю таких вот накачанных парней с кубиками на прессе и рельефными бицепсами.

Может, я не вполне нормальна…

– Метеоры – прекрасная экскурсия, – заметил Прочорос. – Лучшая из всех, которые тут предлагают. Вы знаете, что Метеоры в переводе с греческого – «Парящие в воздухе»?

– Нет. Но звучит очень красиво.

– Ещё красивее будет, когда вы увидите монастыри. Они как будто парят на землёй, над равниной, – произнёс садовник, наливая себе кофе и присаживаясь за мой стол с твёрдым намерением поболтать.

– Не терпится увидеть, – сказала я, поднимаясь. – Мне сказали, нужно быть у входа в отель в половине шестого. Удачного дня!

– И вам, Афродита! – улыбаясь, пожелал садовник и, как будто спохватившись, хлопнул себя по лбу. – Ох, перепутал, Ева!

Автобус прибыл точно по расписанию.

Забравшись на второй этаж и заняв милое местечко у окошка, я подумала, что, наверное, стала совсем дикой.

Надо было поболтать с этим Прочоросом, может, даже пофлиртовать, он явно не против… Но делать этого совершенно не хотелось.

Не хотелось флиртовать ни с ним, ни с кем-либо другим. Что-то со мной явно было не в порядке.

Я посетила местного парикмахера, может теперь к местному психиатру сходить?

Представив себя на кушетке судорожно сжимающей клетчатый носовой платок и рассказывающей незнакомому дядечке про свои глубоко личные переживания, я хихикнула.

Возможно, просто все дело в том, что мне не нравятся греки?

Автобус постепенно заполнялся людьми, которых водитель подсаживал у отелей, расположенных на побережье. Когда туристическая группа была, наконец, укомплектована, мы доехали до Салоник. Это крупный мегаполис Греции, почти такой же по величине и значению, как и Афины.

Здесь к нам присоединился гид, который начал немного нудновато про эти самые Салоники рассказывать. Он сыпал историческими датами и разными названиями так обильно, что я совсем отвлеклась, пока впереди не показалась огромные царственные горы.

Вершины их тонули в шапке тумана.

Это был знаменитый Олимп – место обиталища греческих богов. В связи с этим гид сменил тему и принялся рассказывать про Зевса, Геру, Афину, Гермеса и перипетии их семейных отношений.

В Согинее мне безумно нравились поэмы Гомера.

В них было что-то необыкновенное, чарующее, и это не портил даже тяжеловесный слог поэм.

Удвоенный дактиль, вспомнила я, улыбнувшись.

Влад вбивал нам это в головы и даже заставлял заучивать начало «Иллиады» и «Одиссеи» наизусть.

– Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, – повторила я шёпотом. – Грозный, который ахеянам тысячи бедствий содеял страшных…

Помню.

Даже сейчас помню.

Я усмехнулась, мельком посмотрев на соседнее кресло. Сидящая в нём девушка болтала с парнем, находящимся через проход и на мою фразу внимания не обратила.