Матвей выдернул из нагрудного кармана свой телефон.
– На, звони…
– Спасибо… Ой, в точности как мой… – Чешуйкина привычно понажимала кнопки, прижала плоскую «Нокию» к уху. – Ну вот… Папа говорил, что у них технологическое совещание. Они в такое время всегда выключают телефоны. Это часа на три…
– Невезуха… – подвел итог Эльф.
Он запустил бумажного голубка через класс и теперь выцарапывал его из-за дальней парты.
– А можно я здесь папу подожду? – попросила Чешуйкина. – У меня с собой есть книжка…
– Какая? – насторожил уши-локаторы Элька.
– «Мы на острове Салькрока…»
– А-а! Я читал…
Брагич почесал очками ухо.
– Здесь, душа моя, оставить одну я тебя не могу. А нам с Ушастым надо скоро ехать домой. Сейчас вызову такси, и давай поедем вместе к нам. Я буду дома печатать всякие отчеты, а ты учить Эльку хорошим манерам.
– Я не поддаюсь дрессировке, – сообщил Элька, выбираясь из-за парты. – А домой нам сразу нельзя. Мы же обещали заехать за мамой, а потом к тете Наде, чтобы забрать у нее в починку ноутбук…
– Тьфу ты… Да подождет она с ноутбуком.
– Будет скандал. Ты не знаешь женщин?
«Одно к одному», – отозвались в Матвее недавние слова Брагича. И что было делать? Вовсе не нужна ему была эта Чешуйкина, несмотря на ее симпатичные веснушки. Но если человеку некуда деться…
– Двигаем ко мне, Чешуйкина… – И чуть не добавил: «Ничего другого не остается».
И шевельнулось вдруг ощущение, что все это не просто так, а… какая-то «подсказка судьбы». Правда, не сильно шевельнулось, чуть-чуть…
– Пешком? Девочка закоченеет, – сказал Брагич.
– Не успеет. Бегом тут полторы минуты…
– Ой… наверно, неудобно… – засомневалась Чешуйкина.
– А что удобно? Замерзать под забором, как Девочка со спичками у Андерсена?
– Я читал… – вставил Эльф.
– Правильное решение, – рассудил Брагич. – Напои гостью горячим чаем…
– Да. А за это буду эксплуатировать на домашней работе…
Чешуйкина, кажется, обрадовалась:
– Тогда ладно!.. – И натянула на шапочку капюшон с такой же курчавой оторочкой, как ее кудряшки.
За дверью Чешуйкина заспешила по коридору, а Мак оглянулся на пороге.
– Андрей Ренатович, а про Огонька… ничего больше не слышно?
Брагич сказал насупленно:
– Как не слышно… Слышно. Только ничего нового…
Горячая вода
На улице, в синем рассветном воздухе, опять перехватило дыхание. Чешуйкина ойкнула и прижала к губам варежку. Матвей ухватил ее за другую. И побежали, как бы проламываясь через длинные ледяные иглы.
Чтобы отвлечь девочку от холода (но и не только для этого), Матвей выговорил на бегу:
– Послушай… ты не обижайся, но… я даже не помню, как тебя зовут… потому что чаще по фамилиям…
Она не обиделась и не удивилась. Выдохнула из-под варежки белый парок:
– Маша меня зовут… А тебя, я знаю, Матвей… или Мак…
– А откуда знаешь… что Мак?..
– Слышала, как тебя брат окликал. Мирослав… Я его тоже знаю: мы вместе в концерте выступали.
Ее мигом застывшие сапожки твердо стучали по заледенелому асфальту.
– Уже сейчас… будем дома… – пообещал Матвей.
Как бы не так!
Ну кто мог ожидать такую подлость!
Когда свернули на Пароходную, увидели, что над тротуаром извергается гейзер. Клубы пара синели в утреннем воздухе, вода урчала и заливала перекресток. И когда успела случиться авария? Ведь полчаса назад все здесь было спокойно! Видать, от мороза лопнула труба…
Неподалеку чернела аварийная машина, переругивались рабочие. От гейзера несло теплом, но вокруг уже наросла бугристая наледь. По ней сбега́л кипяток, дымился, растекался в широченную лужу и остывал, но замерзал не сразу. Матвей охнул, представив, какой окружной путь им предстоит. Озеро на полквартала! Он потянул Машу: