Сделала один вдох, другой, третий, и тут над моей головой промелькнула тень, на секунду закрывшая солнце. Я подняла голову и к ужасу своему заметила, как с неба что-то стремительно приближается. Начала что было сил махать руками, стараясь убраться подальше. Да не успела. Мне по голове что-то сильно прилетело, и даже шлем не помог. Белый свет, мигом обратившись к сверкающую копеечку, затем потух.

***

– Таня! Танюша, ты живая?

– А? Что? Где я? – пытаюсь раскрыть глаза, но веки почему-то слиплись. Протягиваю руку, снимаю с лица длинную водоросль. Фу, склизкая гадость! Отшвыриваю её от себя подальше и наконец-то вижу… перепуганную мокрую физиономию Ани, которая склонилась надо мной и изучает огромными серыми глазами.

– Аня?! Ты как тут оказалась?

– Слава Богу, ты живая! – от полноты чувств подруга даже бухнулась мне лбом в грудь, от чего у меня как у той вороны из басни – в зобу дыханье спёрло. У неё же шлем на голове!

– Тише ты, неловкая! – буркнула я. – Чуть рёбра не переломала!

– Прости, – проговорила Аня, снимая шлем и отбрасывая в сторону. – Как же я рада, Танюшечка, что ты живая! И даже, кажется, невредимая! – продолжила подруга свои причитания.

Танюшечка?! Она назвала меня так? В самом деле? Я с удивлением уставилась на подругу. Что это с ней такое? Причина прояснилась очень быстро.

– Я же думала, что ты погибла! Когда тебя ветром понесло, мы как глянули на скале: думали, всё, сейчас впечатает тебя в склон, и поминай, как звали. Но ты летела, и я тут сказала: «Вы как хотите, я за ней». Они стали меня уговаривать. Мол, да ты не успеешь, да как ты её догонишь, да чем ты ей поможешь. Но я послал их на фиг, кинулась к дельтаплану и за тобой. Летела, догоняла, а потом смотрю, что ты падаешь прямо в озеро, – говорила Аня быстро, почти захлебываясь, проглатывая окончания слов, из-за чего казалось, что у неё во рту манная каша, которую она никак проглотить не может.

– Короче, пожалуйста! – потребовала я, усаживаясь на песке.

– В общем, я кинулась за тобой, – сократила свою речь Аня. – И ты извини, на тебя приземлилась.

– Чем ты меня ударила-то? – спросила я, потирая ушибленную грудь.

– Это не я, это дельтапланом тебя приложило, – сообщила Аня.

Ну да, конечно. Придумала отговорку. Не она сама, а дельтаплан виноват. Вот есть у неё такая манера: если что сломает или испортит, так это «оно само». В её Вселенной обитают стулья, у которых подламываются ножки; жидкости, выливающиеся из ёмкостей; подгорающая еда на плите и так далее. Все они обладают собственным «разумом». Причем всегда – со странными наклонностями, оттого и хотят то пролиться, то сломаться, то сгореть. Но чтоб Аня призналась в этом – никогда! Вот и теперь. Дельтаплан меня ударил. Ну конечно!

– Ладно, что уж теперь, – примирительно сказала я. – Давай выбираться отсюда.

– Давай, конечно, а то ребята нас там заждались. Наверное, спасателей уже вызвали, – поспешно согласилась Аня. Чует кошка, чью мясу съела! Знает, что виновата, – неопытного человека в полет отпустила, да потом чуть не прибила. Но не признается, упёртое создание! С другой стороны… Я сама виновата. Не надо было без спарки лететь. Признаюсь.

– Ты прости, – сказала я подруге. – Глупо и опасно получилось.

– Главное, что обе живы, – улыбнулась она.

Мы отряхнулись от песка, сняли с себя одежду и тщательно выжали. Потом, чтобы мокрые комбинезоны не натягивать, остались в шортах и футболке. Конечно, во влажных, а куда деваться? И только теперь, глянув на подругу, я раскрыла рот в немом изумлении. Передо мной стояла, да, Аня Прошина. Только фигура у неё была мужская. На лице, несколько минут тому назад совершенно гладком, неожиданно стали отрастать, буквально на глазах, усы и бородка. Длинные волосы принялись сокращаться, и вот уже напротив не девушка, а миловидный парень, напоминающий Атоса из «Трёх мушкетёров».