Лев не выдержал и зарычал.

– Стойте! А я-то тут при чем?!

Илта осеклась на полуслове, всплеснула руками и закатила глаза. Потом вспомнила в каком стрессе пребывает собеседник – сама же недавно перепостила в Фэйсбуке его крик души! – улыбнулась и начала повторять все сначала. Но вмешался летчик.

– Полетели с нами в Копенгаген!

При этом Торбен выглядел смущённым и не знал, куда девать свои огромные руки: то складывал их за спиной, то прятал в карманы. Ему было неловко перебивать жену.

– А давайте выпьем за знакомство, – неожиданно-трезвым голосом предложил Жуков, – и все обсудим.

Илта Хейккиля и еще 42 пользователя

поделились публикацией Льва Мартынова.

Вот как вышло, что они заказали ещё водки и шампанского. Один лишь Торбен потребовал кофе, да покрепче. Чашку немедленно и наполните этот походный термос.

– Мне же всю ночь за штурвалом…

Лев колебался: лететь или не лететь. Вот в чем вопрос. Просидеть три месяца в Финляндии, на конспиративной квартире – удовольствие не ахти, конечно. Да и засветился он по глупости, полиция точно искать начнёт, все камни переворачивать – не заполз ли куда, коррупционер проклятый. В каждую щель заглянут, в каждую трещинку. Закроют вокзалы и аэропорты, может быть уже… Так смысл упускать последний шанс?! Но главное, не хотелось увязнуть в долгах и стать обязанным Жуку, потому что гадко – это мягко сказано. На красный платёж кредитор запросит чего-нибудь такое, отчего ещё противнее станет. У, Жучара! А тот подмигивал и толкал ногой под столом, забывая что поверхность стеклянная, постоянно твердил по-русски:

– Христиания, брат! Христиания!

– Заело пластинку, – огрызнулся Лев. – Давай ещё вспомним: Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо…

Сашка послушно нахмурился, вспоминая карту мира. Потом плюнул в сердцах.

– Ты, правда, не понимаешь? Христиания – отдельное государство, властям Дании не подчиняется уже лет сорок. Спрячешься гораздо надёжнее, чем в Хельсинки. Ведь если Родина прикажет, сам понимаешь, за тебя возьмутся всерьёз и консервы не спасут. А Христиания – свободный город, чё!

– Свободный, говоришь? Но ведь Дания – тюрьма.

– Для тебя вся планета – следственный изолятор, – не слишком дипломатично отрезал дипломат. Теперь, обдумав положение дел, он стремился поскорее избавиться от залётного гостя. Иначе арестуют Льва, потянут за ниточку и весь клубок размотают. А Жукову с лесных денег тоже капнуло на счёт в банке. Крохи, конечно, но…

– Ты лети, а я пока спишусь с одним тамошним умельцем… Поможет тебе добраться до нужного места. Сташек приятный парень, хотя и поляк. Надо узнать у наших добрых самаритян, во сколько приземлится в Копенгагене их самолёт.

Последние слова Сашка сказал по-английски, чтобы два раза не повторять.

– Нет, что вы! Торбен не умеет рулить самолётом, – с нордический спокойствием ответила Илта. – Мой муж рулит… Ilmalaiva5!

Ей страшно нравилось подчёркивать статус замужней женщины. Кроме того, она не знала, как сказать по-английски…

– Ого! – Жук вытаращил глаза. – Лёвушка, ты полетишь на дирижабле!

У вас никогда не возникало ощущения, что все вокруг – кино?! Этот нереально-долгий день словно выписан сценаристами, довольно толковыми, но обожающими штампы. Тревожный телефонный звонок. Арест шефа. Выдуманная невеста. Беги, Лёва, беги! Реальная жизнь редко бывает такой… Концентрированной, что ли. А сейчас он почувствовал себя героем мультфильма: мало того, что в нужный момент появились бескорыстные люди, готовые подвезти его в Данию, и у них, – нет, вы подумайте! – есть дирижабль. ДИРИ, мать его, чертов ЖАБЛЬ!!! Откуда? Двадцать первый век и чудо из далёкого прошлого.