Аяна присела на корточки рядом с кругом, её рука зависла над замысловатым символом.

– Это безумие, – её голос прозвучал грубее, чем она намеревалась. – Где я научилась делать что-то подобное?! – она указала на одну сторону круга. – Вон там старый Аркан. И вот это… – она склонила голову набок. – Это эльфийский.

– Это Клинок милосердия Святой Девы, – Соколица кивнула на знак у своих ног.

– И солнце Творца, – добавил Надир, – я так же вижу надписи на языке изумрудников.

– А это созвездие Менестреля, – Лаварэль удивлённо покачал головой. – Многие торговые соглашения на востоке заканчиваются этим знаком, я бы узнал его где угодно.

– Отойдите… – прошептала Аяна.

– Что ты собираешься делать, Искорка? – спросил Лаварэль, но послушно отступил подальше от круга, Надир и Соколица последовали его примеру.

– Я собираюсь выяснить, что делает эта штука, и была ли я той, кто её сотворил, – не задумываясь, Аяна коснулась своей связи с Сумраком Запределья.

– Ведьма, это плохая идея, – окликнул Надир.

– Ерунда, – отрезала Аяна. – Все мои идеи хороши. Просто некоторые из них менее хороши, чем другие.

Она хлопнула ладонью по кругу, посылая через него импульс силы.

Ничего не произошло.

Аяна нахмурилась.

– Круг разорван, но я надеялась, по крайней мере…

Когда происходил разрыв Завесы, это скорее ощущалось, чем можно было увидеть глазами. Ткань реальности разрывалась, посылая вибрации через тело мага и его связь в Запредельем. Аяна в ужасе уставилась на центр круга. Это было так, как будто над миром яви был занавес, и невидимые руки слегка раздвинули его, открывая вид на то, что находилось за его пределами.

Аяна отдёрнула руку и занавес опустился. Она рухнула на пол и поползла назад, поднимая в воздух клубы пыли.

– Вы…

Лаварэль прочистил горло.

– Да, мы видели это, Искорка.

– Это была моя магия, – пробормотала Аяна. – Я это чувствовала. Моя кровь. Моя магия. Моя… Что, демоны разбери, я сделала?!

– Ты разорвала Завесу, – низким, угрожающем голосом произнёс Надир, неотрывно глядя на неё. – Вот что ты сделала. Ты открыла дорогу демонам в мир живых.

Аяна не считала себя человеком, которому нужно ходить, когда он взволнован, но прямо сейчас она обнаружила, что ходит. Десять шагов вправо, поворот… десять шагов влево, поворот. Её орб бился о бедро при каждом шаге, как метроном, отсчитывая время.

– Хорошо, хорошо, – пробормотала она больше для себя. – Давайте просто вернёмся к началу.

Последняя надежда на то, что всё это было каким-то недоразумением, была раздавлена, порвана так же решительно, как Завеса. Она не могла отрицать – это была её кровь. Её магия, которая тщательно впиталась в плотно утрамбованный земляной пол. Маг может и не способен читать любую магию как подпись, но она, демоны раздери, вполне способна сказать, была ли использована её собственная сила.

– Ты приоткрыла Завесу, – сухо сказал Надир.

Восемь, девять, десять и поворот.

– Порвать – такое уродливое слово… Я предпочитаю думать, что то, чего я добилась, было немного более ювелирным.

– Это просто слова, – грубо отрезал Надир. – Конечно, результат всё тот же. Ты использовала магию крови и…

Аяна отмахнулась от него, отмахнулась от его слов, как от назойливых, незначительных мух.

– Мне нужно знать, что я говорила или делала до этого… до того, как я…

– Использовала магию крови, – повторил Надир.

Аяна остановилась, чтобы взглянуть на него.

– Да, да! Я использовала магию крови! Сейчас я рухну в Бездну! О, горе мне! Как я когда-нибудь снова посмотрю на себя в зеркало?

Трюк, которому Аяна научилась давным-давно, заключался в том, чтобы говорить достаточно правды, чтобы придать правдоподобие своей лжи. Она гордилась тем фактом, что смогла избежать судьбы многих отступников до неё. Это был узкий и извилистый путь, который, как у неё хватало самонадеянности полагать, она смогла бы не потерять. Никто не мог контролировать демонов – никогда. В конце концов они всегда побеждали, используя своего контрактера для собственной выгоды.