Эмоции не давали грамотно выстроить фразу, я еле выкрутился в попытке донести мысль.

– Ты всплыл, потому что у тебя заболели уши? – продолжал удивляться Наставник, – но ведь…

Видимо он хотел напомнить, что не так давно я на его глазах нырнул глубже. Раз в шесть, а то и в семь глубже. Но тут с противоположного борта раздался судорожный вдох, и Алеки, резко перегнувшись через борт, кого-то подхватил.

Всплыл Мака.

Секунд через десять, уже с нашего борта показался Тайпен. Задышал часто, восстанавливая газообмен. Потом и Хори показался на поверхности.

Вновь опустив лицо в воду, я взглянул на Руйху. Она боролась. Видно было, как её тело сотрясают спазмы, но девушка не всплывала.

«Если обмякнет – ныряю» – мелькнула мысль.

Но моя подруга не стала доводить дело до потери сознания. Толчок ото дна, и, перебирая руками по верёвке, она быстро поднялась с глубины.

– Как ты? Как уши? – чуть ли не набросился я на неё.

– Ничего, – Руйха улыбнулась застенчиво, – больно немножко, да. А так я в порядке!

– Наставник! – пылая справедливым гневом, развернулся я к старику.

Но он остановил меня властным жестом.

– Ещё один Ученик в глубине!

В голосе Наставника сквозил укор.

Я опять наклонился, теперь разглядывая Кая.

Паренёк держался. Я видел, как ходит волнами его грудная клетка, но он продолжал стоять на дне. Да всплывай уже… Победил.

Словно услышав мои мысли, Кай выпустил камень, вытянул руку вверх и, ухватившись за верёвку, потянул себя с глубины. Приблизительно с середины подъема он начал выдыхать… Я непроизвольно напрягся, готовясь подхватить парня, если вынырнув он блеканёт, а Айха проморгает. Но, видимо, пацан больше думал об эффектном всплытии и всё рассчитал. В метре от поверхности, когда борт лодки вот-вот должен был его от меня скрыть, он последний раз подтянулся на левой руке, вытянув вверх правую, и так и всплыл, как Супермен какой-то, с воздетой над головой рукой и сжатым кулаком.

– Молодец, Кай!

– Вот это ты дал!

Над поверхностью лагуны разлетелись восторженные крики.

– Молодец, Ученик! – пытаясь изобразить снисходительность, но явно довольный, отметил Наставник, – твой отец может гордиться тобой!

Кай отдышался… и, притянув за шею, впился поцелуем в губы нависшей над ним Айхи. Крики одобрения получили новый повод.

– И… сколько? – отлипнув от красавицы, весело прищурился на Наставника герой дня.

– Я не засекал… – задумался дед, – но-о-о… думаю около трёх малых гонгов.

– О-о-о!!! – зашумели Ученики.

И снова: «Молодец! Лучший! Красавчик!». Блин, ну сколько можно?

– А ты? – соизволил взглянуть на меня Кай.

Я пожал плечами:

– Нечем хвастать.

– Ушки заболели у червячка! – раздался издевательский возглас Маки.

Гадёныш… Когда узнал?

– Ну вот, – ухмыляясь, словно старший брат на обосравшегося младшего, посмотрел на меня Кай, – я же говорил, глубина покажет.

С-с-сука!

– Я же говорил, глубина покажет! – довольный Кай ухмыльнулся во все тридцать два зуба.

Вот козёл!

– Разве это глубина? – я ответил пренебрежительной усмешкой. – Может, попросим Наставника отгрести вон туда, – указал глазами в сторону открытого пространства лагуны. – Локтей на сто?

– Никто никуда грести не будет! – прогрохотал над нашими головами Наставник. – Пока вы Ученики, вы будете делать лишь то, что сказал вам я!

Губы Кая тронула лёгкая улыбка.

Гад!

– Так, Ученики! – обратился к нам Наставник. – У кого ещё болели уши?

Оказалось – у всех. Разве что у Кая это проявилось в меньшей степени: видимо, повезло с наследственностью и мягким нёбом.

– Вот видишь? – повернулся ко мне дед. – Уши болят почти у всех. Очень редко рождается человек, отмеченный богами, кто может ходить в глубину и не страдать от боли в ушах, – он покосился в сторону Кая.