Я смутилась. Вариант «отпразднуем окончание дела» теперь не казался таким удачным. Дело-то, как ни крути, не окончено!

– У меня есть торт, – нашлась я. – Чем не повод?

– Превосходный повод, – признал он. Только дрогнувшие уголки губ выдавали иронию. – Что же, я непременно буду. До встречи!

Он приподнял шляпу и ушел.

Я вернулась в «Си-бемоль» и взялась за работу. Когда тесто для булочек стало легко отставать от рук, на мою душу снизошло привычное спокойствие. Так что к моменту появления Клалии я уже порхала по кухне, распевая себе под нос прилипчивую модную песенку.

– Цветешь и пахнешь? – осведомилась она мрачно и схватилась за щеку. – Ой!

У Клалии еще ночью разболелся зуб, так что ей очень хотелось дать в зубы кому-нибудь еще.

Потом привезли продукты, причем молоко оказалось кислым, сахар второго сорта, а фрукты для желе вообще никуда не годились. Дальше нагрянула с внеплановой проверкой хозяйка, и нам с Клалией досталось на орехи…

В общем, денек выдался еще тот. Я брела домой, уже не радуясь ни погожему деньку, ни журчанию фонтанов на площади, ни порции любимого мороженого с карамелью. Тем более не хотелось гостей, но переигрывать уже было поздно.

Придя домой, я кое-как стянула одежду и упала в постель. Накрылась одеялом с головой и бессовестно продрыхла почти до семи. В квартире порядок (ура недавнему уборочному порыву!), торт ждет своего часа в холодильнике. Мне оставалось только принять прохладный душ и переодеться.

Гости пришли вместе. Мистер Оллсоп принес коробку шоколада и набор экзотических чаев, Николь со Стивеном вручили мне бутылку сливочного ликера и деревянную подставку со всякими кухонными принадлежностями от «дамского» штопора до половника.

Торт пошел на ура, и мы очень мило посидели. Стивен и Николь выглядели такими трогательными и почти все время держались за руки, а мистер Оллсоп чуть заметно улыбался и развлекал нас забавными историями.

Ближе к десяти Николь спохватилась и засобиралась.

– Синтия, тебе ведь завтра рано вставать! Честно говоря, не знаю, как можно просыпаться в шесть.

– В половине шестого, – поправила я с улыбкой. – Мне ведь к семи уже нужно быть на работе.

– Тем более! – она даже передернулась. – Кошмар. Мы пойдем. Да, Стивен?

И влюбленно посмотрела на жениха.

– Погодите минутку! – окликнул мистер Оллсоп. Теперь он уже не улыбался. – Если позволите, мне хотелось бы обсудить с вами кое-какие моменты расследования.

– Но дело же закрыто? – удивился Стивен, сжимая пальчики невесты.

Мистер Оллсоп развел руками.

– Разумеется. Скажем так, я хочу разобраться в частном порядке.

Стивен нахмурился, и Николь погладила его по плечу.

– Не понимаю, зачем вам нужно дальше в этом копаться! Вы сами знаете, что это Мэри.

– Вовсе нет, – заявил полицейский и укоризненно покачал головой. – Послушайте, мистер Донован, я понимаю, что в настоящий момент вы счастливы и вам не до правосудия. Однако я склонен считать, что выяснить истину необходимо.

Стивен упрямо выдвинул подбородок, и мистер Оллсоп поспешил закончить:

– Не обязательно разглашать неприглядные подробности, если мы не сочтем это необходимым.

– Мы? – переспросил Стивен. – Кто именно?

Мистер Оллсоп поморщился.

– Мы с вами, мистер Донован. Не будьте столь подозрительны! Полагаю, вас заинтересует следующее. Как удалось установить, приворот был наложен не только на вас, но и на мисс Мэри. Отсюда и столь ярко вспыхнувшие чувства, и скоропостижная помолвка.

У Стивена буквально отвисла челюсть.

– Что? Что?!

– Мэри? – вторила ему Николь. – Но зачем?

– Весьма любопытный вопрос, мисс Фиш, – одобрил мистер Оллсоп. – И на редкость здравый. Можно понять, когда безнадежно влюбленный, отчаявшись добиться взаимности, прибегает к не вполне законным способам. Какой смысл пользоваться приворотом, если обе стороны не питают друг к другу нежных чувств? У вас имелась невеста, у мисс Поуп тоже был жених.