Кристиан все думал и думал о ней, и на его челе образовалась некрасивая складка. Он не мог придумать, как вновь завоевать расположение своей молодой жены. Фон Ремберг чувствовал, что любовь Славы и ее забота нужны ему. Ибо эта непокорная прелестная лань являлась единственной девицей, которая не только не боялась его, но и могла искренне горячо любить именно его…

.

После ужина в компании фон Ремберга Слава уже второй час мучилась бездельем в своей спальне. От усадебных дел молодой человек ее отстранил, а домашним хозяйством она заниматься опасалась, так как боялась столкнуться нос к носу с мужем, который бы понял, что она вовсе не больна. Но безвылазно сидеть в комнате до ночи для Славы было невыносимо. В какой-то момент, устав бесконечно вышивать, девушка решила тайком спуститься в библиотеку и взять для изучения несколько книг по астрономии и алхимии, чтобы хоть как-то с пользой провести время.

Около десяти вечера она, оглядываясь по сторонам и пытаясь не попасться на глаза слугам, бесшумно спустись вниз по едва освещенной лестнице. Проворно проследовав в сторону библиотеки, девушка вошла внутрь просторной темной комнаты и огляделась. Здесь было пустынно. На ощупь быстро найдя огниво, она зажгла в небольшом канделябре три свечи и устремилась к высокой полке с книгами. Уже через четверть часа выбрав для себя две толстые тяжелые рукописи по астрономии и погасив свечи, она вышла из библиотеки в темный коридор, освещаемый лишь луной.

Дом уже затих. Слава, осторожно ступая, направилась к парадной лестнице, намереваясь вернуться в свою спальню незамеченной. Ее путь пролегал мимо кабинета, и едва девушка поравнялась с полуоткрытыми дверьми этой мрачной комнаты, она непроизвольно замедлила шаг. Отчетливое ощущение жуткого человеческого страдания вошло в ее существо, и она поняла, что поблизости кто-то мучается. В следующий миг ее пронзила мысль о том, кто это мог быть. Слава торопливо приблизилась к кабинету и заглянула внутрь. Не в силах противостоять душевному порыву, она вошла в темный кабинет и заметила, что большой шкаф чуть отодвинут. Желая убедиться в том, что она верно почувствовала его муки, девушка прошествовала к тайному ходу, который открывался за шкафом, и немного спустилась вниз по каменным ледяным ступеням.

Вдруг до ее слуха донесся приглушенный нечленораздельный стон фон Ремберга, и Слава замерла на месте, неистово прижав к своей груди книги и прикусив губу. Она нахмурилась и прикрыла глаза, пытаясь почувствовать Кристиана. Она явственно ощутила, как его тело, находящееся неподалеку, вновь пронзила жестокая боль, и он застонал, уже рыча, словно зверь, который мучается в предсмертной агонии. Слава мгновенно поняла, что те самые боли, которые по осени мучили молодого человека, так и не покинули его и, видимо, до сих пор каждый вечер терзали его нутро.

Нахмурившись, она ощутила, что в глубине души даже рада страданиям фон Ремберга. Ведь в последние дни после своего возвращения он так жестоко обошелся с Гришей, тиранил и мучил словами ее, а еще раньше унизил ее и хитростью склонил отдать ему древний алмаз. И оттого он заслужил эти мучения. Так она думала несколько минут, но в какой-то миг ей вдруг стало жаль его. Его стоны, хрипы и стенания нашли отклик в ее отзывчивом сердце. Она чувствовала, что, несмотря на то что фон Ремберг неприятный, неуживчивый человек, который ни во что не ставил ее чувства и желания, он все же не заслуживает этой муки.

Она долго стояла так на каменных ступенях, прислушиваясь к каждому его нечленораздельному стону, и ее душа в нервном порыве металась, желая помочь. И она могла сделать это. Но разум твердил, что он не заслуживает этого. Эта внутренняя борьба уже через некоторое время вконец измучила Славу, и она, прижав к себе книги, бегом устремилась прочь из мрачного кабинета, слыша, как в ее голове стучит только одна мысль — она не обязана помогать этому жестокосердному, холодному человеку…