Федор чуть отступил от девушки, и на его красивом лице появилась кривая ухмылка.

– Мне будет приятно укротить тебя, маленькая кошка! – промурлыкал он зазывно.

Слава, поджав губы, холодно заявила:

– Марфа ждет от вас ребеночка. Отчего вы не женитесь на ней? Это ваш долг.

Улыбка исчезла с лица Федора, а на его лице заходили желваки.

– Эта девка для услады, а не для венчания. Мало ли с кем я был? Только ты достойна стать моей женой и матерью законных наследников.

– Она любит вас.

– И что ж? Мне до этого нет дела, – цинично бросил Артемьев, безразлично пожав плечами. – Я тебя люблю.

– Прошу, уходите, – прошептала Слава и вновь отвернулась от него.

Все слова молодого человека вызывали в существе девушки лишь чувства брезгливости и неприязни. Он казался ей беспринципным, жестоким, бессердечным человеком без чести и совести, убийцей ее близких. Федор нахмурился, но все-таки направился к двери. На пороге он задержался и сказал напоследок:

– Завтра я уеду ненадолго. Но вечером вернусь… Веди себя хорошо, яхонтовая моя…

– Сестрица, я здесь, – приглушенный голос Гриши был для Славы как музыка.

Девушка без промедления подбежала к двери, услышав, как в замке что-то заскрежетало. Она была уже готова, ибо ждала юношу вторые сутки. В следующий миг дверь распахнулась, и она, бросившись на шею к юноше, выдохнула:

– Гриша, я уж думала, что ты не придешь…

Проворно втащив Гришу внутрь своей спальни и закрыв дверь, Слава улыбнулась парню.

– Раньше никак не мог. Федор уже третий день лютует. Я и сам скрываюсь в настоящее время в соседнем сельце. Только вчера мне удалось раздобыть ключ. Твоя старая горничная помогла мне. Тебе надобно бежать из Астрахани немедля. Но я не знаю куда, – Гриша чуть помолчал. – Может, тебе податься в Москву к брату нашему Семену?

– Нет, я должна ехать в Архангельск.

– В Архангельск? Но это очень далеко, Слава, – напряженно сказал Гриша. – Тебе не добраться туда. У тебя есть серебро?

– Есть немного, – кивнула девушка, доставая кошелек, который еще когда-то давно давала ей матушка.

Гриша раскрыл кошелек и удрученно заметил:

– Этого мало. Даже до Москвы тебе не доехать.

– Гриша, матушка благословила меня ехать в Архангельск, туда я и направлюсь.

Он долго молчал и лишь спустя время вымолвил:

– Хорошо, сестрица. Я попробую раздобыть еще серебра. А ты пока должна где-то укрыться и дождаться меня.

– Я могу ждать тебя в домике в лесу, что неподалеку от малинника, где мы с тобой в детстве собирали ягоды.

– Ладно, давай там. Но если вдруг почувствуешь опасность, беги дальше в лес, там легче укрыться от погони. Лучше на север, потом я покричу тебя, и встретимся. Я постараюсь к вечеру найти тебя.

– Договорились, я готова, – кивнула она.

Девушка быстро накинула на плечи плащ и взяла свою маленькую суму, в которой лежал древний камень, расческа и сменная нижняя рубашка.

– Тогда пошли.

Они торопливо вышли из горницы Славы и, оглядевшись по сторонам, устремились в сторону черной лестницы, которой обычно пользовались слуги. Молодые люди почти спустились до первого этажа, как сверху раздался громогласный вопль Федора. Слава и Гриша испуганно замерли, и юноша подтолкнул девушку вперед, к выходу из сеней, выпалив:

– Беги! Я задержу его!

– Гриша, не надо, бежим вместе!

– Нет, беги. А то он поймает нас обоих. Беги, сестрица!

– Я боюсь за тебя, Гриша! – сквозь слезы промямлила она.

– А ну ступай, кому сказал! Ну! – уже прикрикнул на девушку юноша.

Слава, глотая горькие слезы, распахнула дверь.

Глава IV. Темные монахи

– Ты меня не запугаешь, Федор! – прохрипел Григорий, сплевывая с разбитой губы кровь. Руки юноши, поднятые вверх, были привязаны к верху столба, и он еле доставал ногами до пыльной земли. Федор стремительно занес кнут и с яростной злобой опустил жесткий хвост на окровавленную спину Гриши. Юноша, сцепив зубы, застонал от жуткой боли и непокорно выдохнул: – Все равно не скажу, где она… не достанется она тебе…