Он внимательно осмотрел одетых в чёрное товарищей и первым двинулся прочь со двора.

– Безродные выступают! – донёсся насмешливый возглас, и Хабдир резко остановился.

Остановился весь отряд, и десять пар глаз устремились наверх, где на стене стоял плешивый Дориний. Судя по кислой физиономии, реакция его не устроила. Почти все смотрели на него с вялым интересом, без злости. За столько-то лет уже и не щекотно. Только Ёрих смотрел на мага ласково-ласково, да Нарий – единственный в отряде имеющий родовое имя – побелел от ярости.

– Чё замерли? – окликнул Хабдир. – Шутов давно не видели?

Члены отряда потянулись за ним, на месте остался только злой Нарий да Ёрих замешкался.

– Эй, высокоблагородие, – насмешливо окликнул рыжий, – вас под ручку повести?

Нарий нехорошо зыркнул на насмешника и пошёл за остальными.

Уже за его спиной Ёрих без улыбки посмотрел на плешивого мага и молча, но всё равно очень красноречиво провёл пальцем по горлу.

***

Хоёторцы не охраняли свои границы, поэтому отряд спокойно, хоть и торопливо, стараясь не попадаться на глаза, пересёк полосу между заставой и Лесом. На военных картах хавария он так и именовался – Лес. Плотная стена из разноцветных крон и стволов – красного, оранжевого, жёлтого, зелёного, синего, голубого цветов – вырастала непреодолимой грядой высотой в два, а где-то в три десятка саженей. Таких громадных деревьев, как здесь, Лирка нигде не видела. Ничего подобного в том же Арванском городище, которое ранее было частью этих земель, не росло, хотя старожилы утверждали, что вокруг Арван-Ё высились исполины ещё более тех, которые возносились к небу в Лесу.

Но после присоединения к Салѐе они сами выродились в течение пары лет. Остались после них только сгнившие в труху стволы, в которых прежних великанов уже и не признаешь.

В Лес отряд вошёл часа за четыре до заката.

Солнечные лучи красиво пронизывали разноцветную листву, но вся эта красота была лишь наверху. Внизу же, несмотря на роскошные блики, одолевала жуть. Привычные соглядатаи не жались от страха, но сразу напряглись, а взгляды стали ещё более цепкими. Мхяна, лекаря Вѐхну и смотрящего Онта привычно затесали в середину. Говорить перестали. На окраине Леса можно было столкнуться с хоёторцами. Это не то что бы приграничная стража, скорее уж охотники, вылавливающие вражеских лазутчиков. Хоёторцам тоже порой интересно узнать, что происходит на заставе.

Осмотревшись, Лирка в который раз задалась вопросом, как же можно эти земли победить и присоединить. Даже не народы, их населяющие, а сами земли. Жадные до крови, пугающие, дикие, в которых, казалось, невозможно жить.

Но хоёторцы жили.

Взгляд невольно притянулся к огромному красноду̀бнику, чья крона терялась где-то далеко-далеко наверху. В его ствол мог спокойно поместиться небольшой домик Лирки и ещё около сажени осталось бы под садик. В складках рыже-бурой коры темнели густые потёки красной смолы, и женщина, не удержавшись, сковырнула кусочек и сунула в рот. Зубы мгновенно склеились, а по языку растёкся горьковато-сладкий вкус.

Отряд разбился попарно и начал пробираться глубже в Лес. Впереди шли Хабдир, знавший окрестности вёрст на десять так же хорошо, как саму заставу, и лучший воин отряда Лѐший. Лирка и высокий тощий лучник Сенда̀р замыкали строй и поневоле слушали злобные пререкания идущих перед ними Нария и Ёриха.

– …вы сапожком-то левее, ваша светлость, ступайте, а то там, звиняюсь, сдох кто-то, – ядовито шипел Ёрих.

– За собой следи, – сквозь зубы отозвался Нарий, – а то уже вляпался.