А Барышкина продолжала наступать:

– Что «но»? Скажешь, она не притворяется? А кто в первом классе разговаривал? Что же с ней случилось? Язычок откусила? Он на месте, я видела.

Надю тошнило, она хотела уйти, но Барышкина вцепилась ей в рукав.

– Так что, Горюнова? Так и будешь заступаться за обманщицу? Значит, ты сама лгунья. А ещё будущая пионерка! Из-за таких как вы с Матецкой наша звёздочка с первого на третье место сползла. Вас надо из октябрят исключить!

Надя попыталась выдернуть руку из Нориной хватки. Слабо проговорила:

– Пусти. Я с ней не дружу, меня мама заставляет.

Барышкина выпустила рукав. Надя, не дожидаясь Риту, побежала домой.

***

Незадолго до нового года сияющая Вера вбежала в кабинет к Матецкой. Расстегнула пальто и рухнула на стул, обмахиваясь папкой.

– У меня потрясающая новость! Дай воды – в горле пересохло.

Алла плеснула в стакан из графина, протянула Вере. Та жадно выпила и продолжила:

– Я сейчас бегу в жилкомиссию за ордером. Не могла пройти мимо и не поделиться.

Алла помрачнела:

– Это хорошо, что зашла. И где?

– На Свердлова. Дом сдают в феврале.

Матецкая заходила по кабинету.

– Вера, зачем тебе переезжать в эти курмыши? Новостройка! Там ещё три года в грязи по колено будешь вязнуть, пока район обустроят. До работы и участка час добираться. А Надя? Ты о ней подумала? Ей же школу менять придётся!

– Ой, Аллочка, это такие мелочи! Ты не представляешь, как я устала от общежитий и коммуналок с их вечной толкотнёй на кухне, очередями в туалет и ванную. У Сафоновых маленький ребёнок, кричит ночами, спать не даёт. Скоро и у Лысенко родится. Алла, ты не понимаешь, я только и мечтала об отдельной квартире.