Норен обхватил себя руками, будто защищаясь от холода.

— Подними глаза, — прошептала Велена. Норен слабо покачал головой. — Прошу тебя.

Помедлив, Норен подчинился. Он смотрел на сухопарое тело, покрытое шрамами, отражавшееся в зеркале.

— Знаешь, как ты выглядел, когда я увидела тебя впервые?

Норен сглотнул ком, подступивший к горлу, и кивнул.

Велена подхватила в ладони его руки и отвела в стороны, открывая их общему взгляду жилистую грудь с изысканным рельефом мышц.

— Не двигайся, — прошептала энтари и коротко поцеловала изящное плечо. Отпустила руки крылатого и приподняла его волосы. — Ведь ты крылатый, — сказала она. — Даже если ты убийца, ты должен уметь видеть красоту.

Норен вздрогнул. Слова энтари показались ему злой шуткой. Но энтари продолжала без улыбки.

— Ты видишь этот зимний ветер в твоих волосах? Видишь этот лебединый изгиб шеи, — она кончиком носа прочертила линию от уха к ключице. — Тонкие плечи — не созданные для боли, только для ласк…. Видишь белоснежный шёлк кожи?

— Ты смеёшься, — прошептал крылатый, не в силах слушать дальше.

Велена покачала головой.

— Как бы я хотела, чтобы ты увидел себя моими глазами…. Быть может, тогда ты, наконец, понял бы…

Она снова обняла стройный торс и опустила подбородок на плечо катар-талах.

— Этого тела…. Сдобренного сандалом и лимоном… гибкого, как ива… Упругого, как тис… этого тела не видел и не касался никто из них. Они получили лишь то, чего достойны — высохшую оболочку. Я никогда не унижу это прекрасное существо. Никогда не сломаю эти гибкие ветви. Я получу всё — когда придёт время. Кто-то пьёт залпом дешевое вино, желая лишь затуманить разум, но я предпочитаю выдержанные вина и глупо было бы тратить их попусту.

— Ты так уверена в себе… — прошептал убийца.

— И если ты разрешишь — я покажу почему.

— Разрешу? Я твой. Если ты права, то это тело принадлежит тебе от кончиков волос до пальцев на ногах. Ты вытащила меня из тьмы, бесконечной боли и бесконечного отчаяния. Как я могу тебе запретить?

Велена покачала головой.

— Толика сомнения в твоём голосе. Малейший привкус страха… и я остановлюсь.

Велена провела ладонями вдоль узких боков и опустила пальцы на бёдра крылатого.

Норен сглотнул.

— А как насчёт тебя? Могу я увидеть, на что даю согласие?

Велена улыбнулась. Грациозно, будто кошка, разминающая лапы, изогнулась и сбросила вниз шёлковую блузу.

Норен наблюдал за ней, не оборачиваясь, пока Велена не осталась полностью обнажена. Высокая тугая грудь прильнула сзади к его спине. Безупречно небрежные чёрные волосы упали ему на плечи, смешиваясь с его собственными серебристыми прядями.

— Я боюсь, патрициана, — тихо сказал он. — Может, тебе и кажется это глупым… Может, я и должен… после всего, что произошло. Но я боюсь… — Норен замолк не договорив. Унижение пугало его больше чем боль. Но ещё больше пугало то, что, достигнув цели, патрициана может бросить наскучившую игру. Так как это уже было — когда он согласился стать игрушкой в прошлый раз.

Велена резко развернула его лицом к себе. Вгляделась в светлые, почти прозрачные зрачки.

— Две просьбы, моя патрициана.

— Говори.

— Я хочу видеть тебя. Я хочу каждым органом чувств ощущать, что это именно ты.

Велена медленно кивнула.

— И… — он опустил взгляд и почувствовал, как кровь приливает к щекам. Глубоко вдохнул, собираясь с духом, — и позволь, я всё сделаю сам… Велена.

Патрициана приподняла его лицо за подбородок и коснулась губ коротким поцелуем. Потом спокойно проговорила:

— Нет.

Подхватила крылатого за талию, и в следующую секунду Норен уже обнаружил, что лежит на спине на шёлковом покрывале.