Всегда занятый, Хан-Го полагал общение с женщинами зря потерянным временем. Даже в молодости, когда вечерами другие ученики бегали по девицам, суровый паренёк просиживал над книгами. Став полноправным шуофканом, Хан-Го с лёгким презрением относился к коллегам, заводящим любовниц. Посмеивался, что мол не умеют укротить плоть и теряют драгоценные минуты ради ерунды. До тех пор, пока не встретил её.

Чёрные кудри; жёлтые, как у кошки, глаза; высокие скулы – Хан-Го несколько дней ходил сам не свой, а потом начал выяснять, кто эта женщина. Вдова сотника городской стражи, зовут Лейла, живёт одна в переулке Хахаман, детей нет. Шуофкан, привыкший действовать, семнадцать дней посылал ей подарки, а затем явился сам. Она не стала отказываться.

Бурная страсть давно ушла из их отношений. Но расстаться с женщиной шуофкан уже не мог. Она умела слушать, а волшебнику порой нужно было выговориться. А ещё, по-женски мудрая Лейла мягко подбрасывала советы там, где требовалась житейская хитрость, а не магия и яростный напор. Хан-Го не признался бы и сам себе, что дорожит её обществом больше, чем дружбой с сердаром. Тайно подмешивая ей эликсиры, продлевающие молодость, волшебник старался не думать, что может на многие годы пережить подругу.

В этот раз он пришёл к ней днём, в самую жару, нарушая давно сложившийся обычай вечерних визитов. Дверь открыла служанка: ойкнула, хихикнула и побежала звать госпожу. Хан-Го, мрачный как туча перед грозой, не дожидаясь Лейлы, пошёл в сад за домом. Отыскал в дальнем углу беседку и с облегчением спрятался в тени. Сбросил с плеч халат и лёг среди раскиданных в беспорядке подушек. Закрыл глаза и прогнал все мысли, терзающие уже который день.

– Я отпустила служанок и решила сама подать чай грозному шуофкану.

В беседку вошла Лейла, держа в руках поднос. Из одежды на ней были что-то невесомое. Складки прозрачной ткани, как хороший купец дразнили, нахваливали и намекали: стоит лишь протянуть руку, распахнуть, чтобы оценить во всей красе.

Женщина опустилась рядом с волшебником на колени. Поставила около себя поднос с чайником, пиалой и кусочками шербета на плоском блюде.

– Я заварила твой любимый, с жасмином.

Хан-Го потянулся, но вовсе не к чаю. Провёл ладонью по бедру, коснулся живота, поднялся к полной груди. Лейла еле слышно вздохнула. Хан-Го, как по волшебству, оказался близко-близко. Жадные губы прошлись по шее, оставляя после себя горячие следы поцелуев. Нетерпеливые руки срывали ткань, ставшую сейчас лишней. Женщине показалось, что волшебник был со всех сторон разом, превратившись в многорукого демона страсти. Сопротивление, наигранное и жеманное, стало бесполезно.

– О чём ты думаешь?

Утомлённая Лейла водила пальцами по груди шуофкана, рисуя только ей видимый узор.

– Так, о всякой ерунде.

– Я же вижу, Хан, тебя что-то гложет. Расскажи!

Волшебник улыбнулся и погладил женщину по плечу.

– Сердар хочет, чтобы я… Кое-что для него создал.

Лейла приподнялась на локте и заглянула в глаза мужчине.

– Не говори, что именно – мне не интересны такие тайны. Ты не можешь этого сделать?

– Могу, наверное.

– А в чём сложность, Хан?

– Представь, что мне нужно создать, к примеру, тайную стражу. Я знаю, каких людей взять на службу, что поручить, какую положить им плату. Но я не…

Хан-Го скривился как от боли.

– Не знаю, кого поставить во главе. Кто будет управлять и сделает всё как надо. Нельзя взять случайного человека, или мздоимца, или дурака.

– Этот «тысячник», которого ты должен назначить, он получит большую власть?