– Ага, сплеснивать – сращивать концы двух веревок, шоб делались одной. Соединять их вместе.

Она задумалась, не от этого ли исконно пошло само слово: женясь, люди связывают свои жизни друг с другом. Как странно увидеть что-то знакомое под совсем другим углом зрения, проследить его неожиданную историю. Хоть какая-то польза от путешествия во времени: по крайней мере, она чему-то училась. Чему-то, что могло пригодиться только на викторинах, но все же.

– …Черти носят, Джек Уинстед? – раздался голос.

Бросившись к двери, Джек распахнул ее.

– Господи, парень! Ты что, тут прячешься? Новый кок, конечно, зверь, но он же тебя не съест…

Этта поднялась на ноги. Мужчина за дверью оказался моложе, чем она ожидала, учитывая глубокий баритон, – однако она узнала его голос, перекрывавший остальные и в командах, и в песне. Темно-русые волосы были завязаны на затылке, открывая отличный вид на круглое открытое лицо и зашитую рану на щеке. У него были широкие плечи, грудь колесом, как у голубя, но он рванулся, чтобы вцепиться в воротник Джека, словно ястреб.

– Простите, это моя вина – я задержала его, – сказала Этта, чувствуя подступающее отчаянье: не обидел бы он мальчика.

Мужчина поднял голову, отпуская Джека.

– Ох, прошу прощения, мисс Спенсер. Если он помогал вам, все в порядке.

Джек с широко распахнутыми глазами повернулся к ней.

– Да, помогал, – подтвердила Этта.

Мужчина посмотрел на мальчика сверху вниз.

– Повар уже четверть часа не может тебя дозваться. Давай, шевелись, парень.

Джек вышмыгнул из комнаты, но мужчина схватил его за воротник и втащил обратно. Мальчик поспешно поклонился:

– Приятного вечера, мисс!

– Мы еще научим его манерам, – немного раздраженно пробормотал мужчина, – хотя, кажется, мне и самому бы не помешало. Я – Дэйви Чейз, первый помощник капитана призового судна.

Этта не знала, что делать, когда он щелкнул каблуками и еще раз поклонился. Реверанс? Кивнуть? Она припомнила, что ей рассказал о нем Джек. Любит музыку, эль, девок из доков. Не любит юнг, которые не слушаются приказов, зиму в Новой Англии, чай. Самое интересное, однако, что его вырастили – фактически усыновили – капитан Холл, его покойная жена, как и Николаса.

– Все хорошо? Вы нас порядком напугали, – продолжил он.

– Уже лучше, спасибо, – осторожно произнесла она, довольная, что голос прозвучал спокойно и собранно. Может, попрактиковавшись, будет легче или, по крайней мере, спокойнее?

– Я увидел, что вашей сестре еще плохо… точнее, почуял, когда подошел к ее каюте. Что за невезучий желудок. – Юноша выглядел так, словно пытался подавить усмешку, и в это мгновение Этта поняла, что он ей нравится. – И попросил кока приготовить отвар, который ей поможет. Скоро мы поставим ее на ноги и поплывем дальше.

Чем раньше София поправится, тем раньше Этта вернется под ее пристальное наблюдение. Ей следовало использовать все оставшееся время, чтобы задобрить команду и повернуть корабль в порт, из которого он отплыл. К проходу, ведущему в Нью-Йорк ее времени.

– А вы? Отужинаете с нами сегодня вечером?

Этта открыла было рот, чтобы отказаться – от истощения даже собственные кости казались тяжелыми, и ей нужно было попрактиковаться в светских беседах этого века, прежде чем отважиться на полноценный разговор, – но желудок отозвался громким урчанием.

Эттино лицо запылало, когда она бросилась извиняться, но теплые карие глаза Чейза только восторженно засветились.

– Кажется, ответ ясен, – улыбнулся он, протягивая руку.

Мистер Эдвард Рен явно никогда не позволял правде вставать на пути хорошей истории.