Ей нужна помощь, конечно… и та, что он предлагал, и та, о которой, как она только сейчас осознала, она могла попросить. София предупреждала не сходиться слишком близко ни с кем на корабле – ни с кем из этой эпохи, – но сейчас у нее была веская причина приблизить его, выуживая нужную информацию. Этта поджала губы, чтобы удержаться от улыбки, пряча пульсирующее в ней волнение.

– Я – Этта Спенсер, а тебя как зовут?

– Джек, мисс Спенсер, – он слегка поклонился.

Верный своему слову, Джек вернулся с кувшином теплой воды, тряпкой и склянкой чего-то, пахнущего необыкновенно пряно, отчего пустой желудок девушки тут же скрутило голодом.

Джек серьезно относился к своим обязанностям; когда Этта попыталась помочь ему вымыть и вытереть полотенцем свои волосы, он ответил ей твердым взглядом. Девушка закусила губу, чтобы не улыбнуться, и стоически позволила ему нанести пряную смесь – напомадить, догадалась она. Несколько минут ее холили, словно нежную болонку, а потом Этта приступила к исполнению своего плана:

– Джек, ты из призовой команды? Или с «Ретивого»?

Он сообщил, выпятив грудь:

– Из призовой, мисс, и один из лучших. Капитан Холл как следует вышколил нас.

Замечательно. Именно то, на что она надеялась.

– Не мог бы ты рассказать мне о команде?

Джек отшатнулся, окидывая девушку недоверчивым взглядом.

– Ну… они пускают слюни, храпят и пукают, как любые мужики, даю вам слово.

Она снова закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Нет, я хотела узнать… как их зовут? Откуда они? Что делают, когда не работают? Мне всегда было любопытно.

Всегда – это последние минут десять.

Джек замешкался, наморщив лоб, словно от недоумения и неуместности всего этого. Этта отмела чувство вины и, улыбнувшись мальчику самой обворожительной улыбкой, на которую только была способна, добавила:

– Я спрашиваю, потому что доверяю твоему мнению превыше всех остальных.

Это, казалось, пришлось Джеку по душе.

– Лады. Думаю, лучше всего начать с мистера Картера, – наконец, кивнул Джек.

«Да, – подумала Этта. – Давай».

– Он хороший моряк и нравится мне. Славный. Когда не лается с остальными, учит меня буквам, чего не обязан делать, понимаете? Иногда, когда я приношу ему завтрак, читает мне. Читает так много, шо в толк не возьму, как ему не надоедят все эти слова. – Джек скорчил гримасу. – Он – командир призового судна. Он отдаст корабль в призовой суд и получит наше вознаграждение. Ему не очень нравится черепаховый суп: всегда корчит рожу, когда я подаю его. Он из… ну, я вощще-то не знаю. Но воспитал его капитан Холл. Вы это хотели узнать, мисс?

Этта кивнула:

– Точно.

Джек прошелся по всей призовой команде, отмечая, насколько каждый ему нравился, кто чаще всего рыгал после того, как он им прислуживал, кто храпел, кто погиб в жестокой битве во время абордажа. Разговор, естественно, перетек в болтовню о работе, волнении во время абордажа и о том, что некоторые ребята с «Ретивого» согласились работать на мистера Картера, но все же не очень любили Джека. Девушка так увлеклась его рассказом, что не заметила, как расческа заскользила по волосам все легче и легче, сверху вниз, сверху вниз, пока те не стали шелковистыми и только немного влажными на ощупь.

– Как вам зачесать? – поинтересовался он.

– Я просто заплету… – начала было Этта. – Спасибо за помощь.

– Я могу заплести, мисс, – заметил он.

– Можешь?

– Матрос, который не умеет плести, – вовсе не матрос, – провозгласил он. – Сперва научись женить и плести веревки и канаты.

– Женить? – переспросила Этта, взглянув на мальчика сквозь завесу волос. Его потрясло, что она уселась прямо на пол, но только так он мог стоять над ней и делать свое дело.