Женщина не должна повышать голос на мужчину! Прижав к стене, чтобы не брыкалась, одной рукой удерживал над головой её руки, а второй фиксировал подбородок, не давая ускользнуть. И целовал — так, чтобы эта колючка забыла обо всём. Первый её стон усилил возбуждение стократно. Никогда не любил пьяных женщин, но губы этой были сладкими как нектар.

Ей нечего было противопоставить напору. Она не сдавалась, но было уже непонятно, то ли пытается вырваться, то ли прижаться ближе. Камияр провёл рукой по груди, двинулся ниже, задирая юбку и поглаживая внутреннюю часть бёдер. Хотелось подхватить под попку и ворваться в притягательное тело. Давно он так не заводился.

Мысль о том, что собирается взять девушку прямо в прихожей, немного остудила. Ввалился с ней в первую попавшуюся дверь, обрадовался наличию широкого дивана и продолжил ласкать, одновременно атакуя уже припухшие губы.

В какой-то момент Камияр осознал, что эта кошечка уже с жаром отвечает и выгибается от страсти под ним. Утверждённая власть над женским телом помогла проснуться здравой части рассудка, и барс вспомнил, зачем он, собственно, пришёл.

Уже целенаправленно распалив красотку, он отстранился и, с удовольствием посмотрев в затуманенные желанием глаза, произнёс:

— Расскажи мне о сестре — и я утолю жажду твоего тела! — И потёрся об неё бёдрами, показывая, насколько готов. К чему скромничать, землянки сходили с ума от него. — Почему она уехала?

Несколько мгновений девица лежала, тяжело дыша, а потом её ноги стали подниматься, медленно скользя по его телу. И в тот момент, когда Камияр, заглядевшись на её бурно вздымающуюся грудь, натянувшую ткань блузки, был готов отложить все вопросы на потом, она упёрлась ступнями ему в грудь и резко толкнула, сбрасывая с себя и дивана. И тут же заорала:

— Вон!!! Убирайся, иначе я вызову полицию! — Она напряжённо следила, как он встаёт, потом угрожающе предупредила: — Только подойди! Я тебя по судам затаскаю!!!

У Камияра уши заложило от её вопля. Изнывающая от желания красотка опять превратилась в фурию. Можно её скрутить, но не стоило забывать о соседях. Уже поздно и барс слышал шаги потревоженных жильцов сверху. Обвини она его в домогательствах — и свидетели найдутся.

— Завтра поговорим, — сказал, отступая. Инстинкты восстали против такого поведения, но он сдержался.

— Убирайся!!! — очередной оглушительный вопль заставил Камияра ретироваться за дверь.

«Это было тактическое отступление», — утешил себя, замерев в коридоре. Прислушался — но в комнате царила тишина.

Уходить он не планировал, решив обследовать квартиру. Передвигался неслышно. Кухня, ещё одна комната... везде чисто, но весьма скромно. Придя к выводу, что лучше подождать, пока хозяйка квартиры проспится и протрезвеет, он занял вторую свободную комнату. Ему тоже поспать не помешает. Сев на постель и снимая ботинки, ногой что-то задел под кроватью. Наклонился и достал коробку из-под обуви. Хотел уже вернуть на место, но, сам не понимая зачем, открыл и замер. Вот это да! Забавно...

***

До Сочи я так и не доехала. Ночью меня сняли с поезда. Обидно, только заснула! В купе я ехала с женщиной, у которой был маленький ребёнок. Всю дорогу он капризничал и орал как резаный. И часа не прошло, как наступила благословенная тишина и я заснула, но неожиданно резко открылась дверь купе, вырывая из сна.

Никто не входил и не выходил. Не хотелось открывать глаза, но слова «Это не она!» заставили окончательно проснуться и широко распахнуть ресницы. В дверях стоял барс. Он уже отворачивался к какому-то мужчине в форме, но под действием моего взгляда замер и, медленно обернувшись, уставился на меня.