Сначала я затопила камин, и получилось это у меня легко. Сразу же по дому заструилось тепло и приятный запах горящих дров. Заполнила продуктами холодильник и кухонные шкафчики. Вымела и вымыла везде полы, стёрла с поверхностей пыль, вытряхнула покрывало с кровати и застелила ее чистым бельем. Расстилая мокрую тряпку на крыльце, я взглянула в сторону зияющего черными оконными провалами коттеджа. И тут же липкий страх коснулся спины, когда на первом этаже заметила блуждающий одинокий огонек. 

В дом кто-то проник – это я осознала первым.

Я тут совершенно одна – мелькнула паническая мысль второй.

Пока соседи услышат мои вопли и придут на помощь, пройдет целая вечность – подумала я в заключении, чтобы проникнуться ситуацией, в которой оказалась. Ну и не последнюю роль сыграл алкоголь в крови – вместо того, чтобы притупить страх, он его усилил в разы, превращая в легкую паническую атаку.

Чтобы хоть как-то оправдать мои последующие действия, я должна немного рассказать о моем характере. Мне страшно прятаться от опасности и стараться ее переждать. Я должна оказать с ней лицом к лицу и победить ее. Это касается всего, что происходит в моей жизни. К примеру, если меня где-нибудь застанет ливень, то я не спрячусь под навес, а помчусь со всех ног домой, промокая до нитки. Не испугает меня и риск слечь потом с простудой. Если я считаю себя перед кем-то виноватой, то обязательно найду возможность поговорить с этим человеком и объяснить свое поведение, ну или просто признаться в проступке. А порой мои действия носят и вовсе неконтролируемый характер, когда рождается паника. Так однажды я едва не вылетела в окно с восьмого этажа во время землетрясения, возомнив себя птицей, наверное… Вот и сейчас, не знаю, кем уж я себя возомнила, но, вооружившись каминной кочергой, я отправилась на разборки с грабителем.

Пробиралась мелкими перебежками вдоль забора. Кочергу держала перед собой, готовая пустить в ход. Перед входом в дом затормозила – тот, кто сюда пробрался, явно никого не побоялся, вон и дверь оставил настежь. 

Холл пустовал, и я прокралась по нему беззвучно. Отблеск фонаря маячил где-то слева, на него и шла. И зачем Громову понадобилось строить такую домину?! Куда как легче было бы поймать вора в небольшом доме…

Столкновение вышло внезапным. К яркому пучку света, что ослепит меня сразу за дверью, я не была готова. Рука с кочергой зажила самостоятельной жизнью и с силой опустилась на грабителя. Куда била, понятия не имела, но тут же раздался вопль боли, а чуть раньше о бетонный пол разлетелся вдребезги фонарь. Зрение ко мне сразу же вернулось, и я заметила на полу скорчившуюся фигуру. Только, почему-то заговорила она голосом Громова.

- Ты совсем ненормальная?! Кажется, ты мне ключицу сломала, - простонал он и встал на колени, держась за руку.

- Игорь Дмитриевич? – обмерла я. – Это я вас… так?..

- А ты тут еще кого-то видишь? – зло процедил он сквозь зубы. – Может, поможешь подняться?

- Конечно! – встрепенулась я и схватила его за руку.

- А-а-а! – застонал он. – Не с этой стороны…

Ой! Кажется, по этой руке я и саданула. С каждой секундой мне становилось все хуже. Я напала на Громова в его же доме. Не видать мне теперь этой работы как своих ушей. Да и его было жалко – удар получился даже сильнее, чем планировала. Хорошо хоть голову ему не пробила. Но он сам виноват – зачем светить в лицо?

- Идти можете? – участливо поинтересовалась я, заглядывая в его лицо, но видя только нездоровый блеск глаз.

Он оперся здоровой рукой на меня, и его пошатывало. Если он сейчас грохнется в обморок, то я вызову скорую и помчусь за помощью в деревню. Сейчас меня ночной лесок не пугал – куда как страшнее казались последствия моей самообороны.