О ней «составляли мнение», и это было забавно, но и Тася тоже присматривалась к родителям Леся. Если он когда-нибудь станет похож на отца… Впрочем, они и так похожи, Лесю только не хватает уверенности во взгляде, какой-то… взрослости, что ли? Это если отбросить его замашки, конечно.

Чуть позже к ним присоединилась Яна. Она съела немного салата и ушла к себе. Зря Тася все усложняет. Вот же, у Леся есть невеста, одобренная родителями. Может, он носом только для виду воротит…

Слишком много Леся в ее голове. Тася украдкой вздохнула, допивая вкусный абрикосовый сок. А, может, дать ему то, что он хочет? Не держать его на расстоянии, дружить. И он, получив желаемое, сам отстанет? А если принимать подарки, то отстанет еще быстрее. Конечно, не дорогие, а простые знаки внимания. Единственное, что Тася не допустит – это ухаживаний.

Лесь, Лесь… И где его носит? Тася помогла Анне Ильиничне убрать со стола, потом вытерла посуду, а его все не было. Проснулась Вика. Тася видела, как дед повел ее на качели. Надежда Петровна прилегла, сославшись на головную боль. Тася решила подняться к себе за телефоном, но проходя мимо второго этажа, услышала голос Ларисы.

- Мам… Мама-а-а… Это ты? – позвала она, видимо, услышав Тасины шаги.

Дверь в детскую была открыта, и Тася заглянула туда с порога. Лариса кормила Мишеньку грудью, расположившись в удобном кресле.

- Это я, - сказала она. – Вам что-то нужно? Надежда Петровна ушла отдыхать, у нее болит голова.

- У меня тоже… - вздохнула Лариса. – Но мне ничего нельзя.

- Кое-что можно, - возразила Тася. – Хотя, конечно, хорошо бы знать, по какой причине болит голова. У вас тут есть тонометр? Ну… давление померить?

- Был где-то… Там, где аптечка.

Если Лесь походил на отца, то Лариса больше взяла от матери. Те же глаза, красивые, миндалевидные, те же ямочки на щеках, пухлые губы. Только лицо уставшее, осунувшееся, синяки под глазами, и волосы небрежно убраны в хвост.

- Я поищу. Так что вы хотели?

- Воды.

- Я принесу.

Тася бегом спустилась вниз, налила в стакан воду, с позволения Анны Ильиничны прихватила с собой коробку с лекарствами, хранящуюся на кухне, и тонометр, и вернулась к Ларисе. Сейчас она успокоилась и смотрела на Тасю уже без неприязни, но как-то настороженно.

- Давайте руку, - велела Тася, когда она напилась. – Во время беременности давление поднималось?

- Нет.

- И сейчас нормальное. – Она положила аппарат обратно в сумочку. – И это хорошо. Остальные причины, увы, просто так не выяснить, но я посмотрю в аптечке. Есть препараты, которые можно кормящим мамочкам.

Она старалась говорить ровно, спокойно, и Лариса вроде бы не злилась. Наверное, у нее и вправду нелегкий период.

- Вот, примите это, - Тася протянула ей коробочку с лекарством. – Если хотите… В инструкции написано, что можно.

Лариса не стала проверять, выпила таблетку и прикрыла глаза. Как назло, Мишенька наелся и заворочался, пихаясь ручонками.

- Хотите, я с ним похожу, пока не срыгнет? – предложила Тася.

Лариса кивнула и передала ей ребенка.

- Я – плохая мать… - то ли спросила, то ли констатировала она минут через пять.

- Отчего же? Не думаю, - отозвалась Тася. – Все устают, а у вас двое малышей, и оба требуют заботы и внимания.

- Я даже не спросила, где Вика…

- Да с дедушкой, на качелях, - успокоила ее Тася. – Хотите, я погуляю с обоими? Тут недалеко парк. А вам бы поесть и еще поспать.

- Я должна сама, - встрепенулась Лариса. – Как же…

- Да ничего вы не должны. Отдохните, сходите на море…

Лариса вдруг расплакалась, тихо-тихо, старательно подавляя всхлипывания. «Чтобы не напугать детей, - догадалась Тася. – Значит, слезы – не редкость». Мишенька, наконец, срыгнул, и она положила его в кроватку. Неловко… Хотелось утешить Ларису, даже обнять, но слезы легко может сменить новый приступ злости, если той не понравится вмешательство чужого человека.