- Кстати, во всем есть приятные моменты, - сказал он, провожая Тасю наверх.

- Даже в Максиме? – хмыкнула она.

- А кто бы еще сделал фото? Хороший был день, хоть что-то останется на память.

- Лесь… - Тася остановилась на лестнице и внимательно на него посмотрела. – Только без глупостей, хорошо? Не надо… переступать черту…

- Я не понимаю, о чем ты, - ответил он, но не отвел взгляд.

Утром Тася проснулась рано, по будильнику. Лесь сказал, что самолет прилетает около восьми утра, плюс дорога из Сочи до Лазаревского, и она хотела искупаться на море до того, как приступит к своим обязанностям.

- Эй, ты куда? – окликнул ее Лесь, когда она сбежала с крыльца.

- На пляж. Я успею вернуться. А ты чего не спишь?

- Так встречать еду. – Он показал на серебристый минивэн, стоящий у ворот.

- Не на порше?

- Какой порше, там дети. И багаж.

- Удачи.

- Тася!

- Только не говори, чтобы я не возвращалась домой, если утону.

- Чего? – опешил Лесь. – Это как?

- А это присказка моей прабабушки, - хихикнула Тася. – Она так своим детям говорила, когда те бегали на речку купаться. Утоните – домой не возвращайтесь. Шутка такая.

- А-а-а… Так это…

- Да говори уже!

Лесь подошел ближе и спросил, словно стесняясь:

- А какие цветы ты любишь?

- О-о-о… - протянула Тася, растерявшись. И тут же съязвила: - И не надейся, не утону.

- Та-а-ася… - вздохнул Лесь и отвернулся.

- Ладно, извини. Лаванда.

- Лаванда?

- Да. Я не оригинальна, она прекрасно подходит под цвет моих глаз.

- Снова шутишь, - догадался Лесь.

- Хорошо, кактус тоже подойдет. Пока.

Она помахала ему рукой и выскочила за калитку. И вовсе она не шутила. Ей так часто говорили, что у нее лавандовые глаза, что она полюбила лаванду. Только никто никогда не дарил ей эти цветы, даже Максим.

Утро определенно не стоило портить воспоминаниями о Максиме, и Тася выкинула его из головы, сосредоточившись на дороге. Прямо, повернуть на эту улицу, а потом туда, где не углу растет огромный абрикос…

До моря она добралась без приключений. На пляже почти никого не было, в воде – тем более. Тася плавала, пока не почувствовала приятную усталость в мышцах, а потом сразу вернулась домой.

На кухне уже хлопотала Анна Ильинична, и она одарила Тасю недовольным взглядом, когда та попросила разрешения налить себе кофе.

- Что-то не так? – спросила Тася.

- Пирожные я покупала для хозяйки, - проворчала кухарка. – И стояли они на хозяйской полке.

- Да, но…

- Лесь знает, что корзиночки для сестры. Он не стал бы брать.

Понятно, без вариантов.

- Простите, - сказала Тася, - я не знала. Я больше не буду. Я могу сбегать, купить. Скажите, куда.

- Ты не местная, не найдешь, еще заблудишься…

- Постараюсь не заблудиться.

- Ой, оставь, - махнула рукой Анна Ильинична. – Ладно, садись, завтракай. Я вареников вчера налепила, с ягодой и творогом. Будешь?

- Конечно. Спасибо.

- Тась…

- А?

- Будь осторожна. Лесь такими, как ты, завтракает, не более того.

- Очень образно… - вздохнула Тася.

- Практически буквально, - отрезала Анна Ильинична.

- А вы давно тут работаете?

- Давно. А Леся так вообще с пеленок знаю.

- Так это его дом?

- Леся? Нет, конечно. Отца его.

- А-а-а… Даже так.

- Он тебе наплел, что его? Это он может.

- Нет, сказал, что снимает.

- Все равно бестолочь.

Анна Ильинична поставила перед Тасей огромную тарелку с варениками, пододвинула сметану и сахар.

- Вы не переживайте, я за Лесем бегать не собираюсь. Отработаю, что положено, и больше вы меня не увидите.

- Может, и зря, конечно… - вдруг вздохнула Анна Ильинична. – Ты получше его свиристелок будешь…

Тася решила не отвечать и, наевшись вареников, ушла к себе. Предстояло выбрать одежду. С одной стороны, этикет требовал какого-то дресс-кода, с другой – она брала с собой летние вещи, открытые и легкие. Перевернув чемодан, Тася остановилась на белой юбке, которая прикрывала колени, и салатовой футболке без рукавов. Волосы она уложила в высокий пучок. И, едва закончила одеваться, услышала шум, доносящийся снизу.